О природе смеха

Еще пример — из Баркова, в данном случае речь идет уже именно о людях:

Вить знать, что хорошо, что девушка хохочет

,Коль страшная битка в пизде ее клокочет.

(Барков 1992: 209)

Обратим внимание, что во всех примерах подобного рода смех звучит с женской стороны. В этой связи примечателен вывод Мартина Гротжана о разнице женской и мужской физиологий:

Когда девушка смеется или хихикает, она может продолжать обнимать или даже заниматься любовью. От юноши едва ли можно требовать подобной способности. Для него занятие любовью — дело сугубо серьезное. Во время работы ему не до свиста (Grotjahn 1957: 62).

Так или иначе, в данном случае мы сталкиваемся еще с одним сближением смеха и секса.

1.3. Смех при обнажении тела

Голое тело выглядит смешно — такое представление существовало у многих народов, носящих одежду. «Обнажение было обычным способом вызывания смеха», — пишут А. К. Байбурин и А. А. Топорков в исследовании о происхождении этикета (Байбурин, Топорков 1990: 103). Дальше мы поймем, что имелось в виду в основном женское тело.

Частично смех при обнажении может быть объяснен как реакция на непристойный вид или ненормативное поведение. Однако дело, видимо, не только в этом.

Рассмотрим следующую частушку. Предполагается, что в ней речь идет о подглядывании за купающейся женщиной:

Моя кумушка купалась
В речке в самую жару,
Сиськи шлепали по пузу

—Думал, со смеху помру.

(Волков 1999/I: I № 1263)

Что, казалось бы, такого невероятно смешного в этом «шлепанье»? Для сравнения приведем пример, в котором говорится о еще одном приятном занятии — наблюдении за девушками во время танцев:

Я люблю, как голубята
По канавам прыгают,
Я люблю, как девки пляшут,
Даже сиськи дрыгают.

(РЭФ 1995: 443)

Здесь снова главным объектом внимания становятся те же части женского тела, что и в предыдущей частушке. Только в данном случае герой частушки смотрит на них просто с удовольствием, а там умирал со смеху — конечно, тоже от удовольствия. Напомним, что в предыдущем эпизоде эти части тела были обнажены.

Из сопоставления обоих текстов следует: их истинной подоплекой является сексуальная озабоченность воображаемых исполнителей частушек, и смех в первой частушке эту озабоченность преимущественно и выражает. Вряд ли здесь вообще можно говорить о смехе как реакции на непристойный вид женщины — ведь она же купается. (Раньше часто купались голыми.)

Немаловажно и еще одно обстоятельство. Назначение данных частушек таково, что, будучи исполненными, они должны «развеселить» своих слушателей — через работу ума и воображения. Весь эротический фольклор носит в основном «раздевающий» характер, с одной стороны, и рассчитан на «веселье» — с другой.

Примечательно, что в смеховых фольклорных образах часто фигурирует грудь большого размера: «сиськи полпуда», «сиськи по пуду». Вероятно, такая грудь больше «смешит».

Тем не менее есть в теле органы и «посмешней». Десмонд Моррис отмечает, что самой «смешной» частью человеческого тела обычно считаются ягодицы (см.: Morris 1994: 237).

Безусловно, представление о «смешном» виде ягодиц тоже из области секса. Вид обнаженных женских ягодиц сильнее возбуждает мужчину, чем созерцание женской груди. Женщины хорошо знают о таком пристрастии мужчин. Форму ягодиц они стараются подчеркнуть обтягивающей одеждой или особой раскачивающейся походкой.

В русском народном языке самым распространенным словом для обозначения ягодиц является «жопа»^{12}. Подобно вышеуказанному зрительному восприятию ягодиц, это слово относится к числу самых «смешных».

Значительную роль в смехо-сексуальном образе ягодиц-«жопы» играют габариты. Предметом повышенного внимания является «большая жопа». На нее оглядываются (мужчины), ею восхищаются. Она становится объектом шуток и веселых замечаний, а иногда и местной достопримечательностью. Об особо больших «жопах» слагаются легенды — и тоже в смеховом плане. Становится очевидным, что, чем больше «жопа», тем она смешней и, вероятно, тем выше ее сексуальная притягательность.