Читаем О природе смеха полностью

Напомним теперь о том знаменательном факте, что изображение обнаженной женщины послужило когда-то толчком для возникновения такого жанра искусства, как скульптура. Палеолитические статуи и статуэтки женщин с чрезвычайно пышными формами — особенно выделены грудь и ягодицы — обнаружены в разных местах земного шара. Даже скорее не женщин, а женских тел, так как головы в этих изображениях только обозначены или отсутствуют вовсе{13}. Любые другие сюжеты встречаются в архаической скульптуре гораздо реже. (По данному вопросу см. также: Зазыкин 1999: 82—84.)



Значит, обнаженное женское тело — вот что занимало в первую очередь воображение первобытных скульпторов. Это тело продолжает оставаться одним из главных объектов современного изобразительного искусства. Скульпторами же и художниками является по преимуществу сильная половина человечества.

В следующих двух примерах в поле зрения мужчины находится обнаженная женская вульва:


Кушай яблочкиИ не смеши, Марусь:Как на кунку погляжуОт смеха я уссусь.(Волков 1999/I: II № 2138)


и:


<...> ПиздаПрельстила взор попов, и хуй его поднялся.(Стихи не для дам 1994: 162)


В первом случае реакция — смех, во втором — эрекция полового члена. Надо полагать, обе реакции — явления одного порядка.

Как показывают фольклорные материалы, вульва — самое «смешное» место женского тела. Ср. поговорку: «Не смеши пизду, она и так смешная!» (Русский мат 1994: 212). Но дело, видимо, не только в том, что она выглядит «смешно». Из эротических загадок вытекает, что вульва сама может «улыбаться» и «смеяться» (и это предполагает усиление ее способности «смешить»):


Идет — жует,Нагнется —улыбнется,А сядет — перестанет.(Афанасьев 1997: 513)


Идет — жует,Нагнется — смеется.(РЭФ 1995: 376)


Аналогичным образом вульва изображается и в песне («У Назара на сарае» — Нагорский р-н, Кировская обл.). Иносказательно — это зверек, посаженный между ног: он «да не кусается», «да не лягается», «да улыбается» (Там же: 109). Согласно загадкам вульва «улыбается» или «смеется» (беззвучным смехом) при определенном положении тела — нагибании, из песни же вытекает, что она всегда ведет себя «весело».

«Улыбка» и «смех» вульвы могут быть истолкованы и как приоткрытое ее губ при половом возбуждении. (Об этой генитальной реакции см., напр.: Сосновский 2002: 97.)

Ср,


Пизда хуя увидалаУлыбается!(Волков 1999/I: II № 4309)


Хуй стоит, пизда смеется.(Флегон 1993: 338)


Видимо, в эротических ситуациях улыбка рта женщины и «улыбка» ее вульвы неким образом взаимообусловлены.

Итак, смехо-сексуальную географию женского тела можно обозначить следующим образом: вульва — самое «смешное» место, далее следуют ягодицы — они территориально близки к вульве — и, наконец, грудь.

Но ведь выше уже отмечалось, что первенство в этом отношении принадлежит ягодицам?

Так что же все-таки «смешней»: вульва-«пизда» или ягодицы «жопа»?

Видимо, здесь необходимо учитывать следующее обстоятельство. Акцентированность внимания мужчины на полусферах женских ягодиц (ср.: «полушария, сулящие высшее блаженство» — Фукс 2001: 154) скорей всего — пережиток того древнего состояния, когда коитус «сзади» считался столь же естественным, как и преимущественное передвижение на четырех конечностях. Поза тела во время коитуса тогда мало чем отличалась от обычной позы тела, и вульва женщины всегда мыслилась находящейся с тыла. Поэтому визуальное представление мужского пола о женской вульве было неотъемлемо от выпуклостей ягодиц. Они как бы служили ее обрамлением. Никакой иной ракурс вида на вульву тогда не мог иметь места.

Считалось, что вульва находится сзади и располагается в нижней части ягодиц. Выражаясь языком используемых выше терминов (разумеется, в тот период еще не существовавших), это была своего рода «жопа» «пизда».

Вплоть до сегодняшних дней, стоит женщине нагнуться, как взгляд мужчины интуитивно устремляется на ее ягодицы. Но ведь в итоге не они — цель этого визуального поиска. Если женщина обнажена, мужской взгляд сосредоточивается на нижней части ее ягодиц, на расщелине между их выпуклостями. Мужчина ищет глазами сокровенную промежность. И если находит — «веселеет». Вульва выглядит в его глазах как нечто притягательное, зовущее его «улыбкой». И ему тоже становится «смешно»{14}.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука