О природе вещей

Ибо, хоть та далеко, кого любишь, — всегда пред тобою

Призрак её, и в ушах звучит её сладкое имя.

Но убегать надо нам этих призраков, искореняя

Всё, что питает любовь, и свой ум направлять на другое,

Влаги запас извергать накопившийся в тело любое,

А не хранить для любви единственной, нас охватившей,

Тем обрекая себя на заботу и верную муку.

Ведь не способна зажить застарелая язва, питаясь;

День ото дня всё растёт и безумье и тяжкое горе,

1070 Ежели новыми ты не уймешь свои прежние раны.

Если их, свежих ещё, не доверишь Венере Доступной[118]

Иль не сумеешь уму иное придать направленье.

[Пагубность любви: Стихи 1073-1208]

Вовсе Венеры плодов не лишён, кто любви избегает:

Он наслаждается тем, что даётся без всяких страданий.

Чище услада для тех, кто здоров и владеет собою,

Чем для сходящих с ума. Ведь и в самый миг обладанья

Страсть продолжает кипеть и безвыходно мучит влюблённых:

Сами не знают они, что насытить: глаза или руки?

Цель вожделений своих сжимают в объятьях и, телу

1080 Боль причиняя порой, впиваются в губы зубами

Так, что немеют уста, ибо чистой здесь нету услады;

Жало таится внутри, побуждая любовников ранить

То, что внушает им страсть и откуда родилась их ярость.

Но в упоеньи любви утоляет страданья Венера,

Примесью нежных утех ослабляя боль от укусов,

Ибо надежда живёт, что способно то самое тело,

Что разжигает огонь, его пламя заставить угаснуть.

Опровергает всегда заблуждение это природа.

Здесь неизменно одно: чем полнее у нас обладанье,

1090 Тем всё сильнее в груди распаляется дикая страстность.

Пища ведь или питье проникает во внутренность тела,

И раз она занимать способна известное место,

То и бывает легко утолить нам и голод и жажду.

Но человека лицо и вся его яркая прелесть

Тела насытить ничем, кроме призраков тонких, не могут,

Тщетна надежда на них и нередко уносится ветром.

Как постоянно во сне, когда жаждущий хочет напиться

И не находит воды, чтоб унять свою жгучую жажду,

Ловит он призрак ручья, но напрасны труды и старанья:

1100 Даже и в волнах реки он пьет, но напиться не может, —

Так и Венера в любви только призраком дразнит влюблённых:

Не в состояньи они, созерцая, насытиться телом,

Выжать они ничего из нежного тела не могут,

Тщетно руками скользя по нему в безнадежных исканьях.

И, наконец, уже слившися с ним, посреди наслаждений

Юности свежей, когда предвещает им тело восторги,

И уж Венеры посев внедряется в женское лоно,

Жадно сжимают тела и, сливая слюну со слюною,

Дышат друг другу в лицо и кусают уста в поцелуе.

1110 Тщетны усилия их: ничего они выжать не могут,

Как и пробиться вовнутрь и в тело всем телом проникнуть,

Хоть и стремятся порой они этого, видно, добиться:

Так вожделенно они застревают в тенётах Венеры, —

Млеет их тело тогда, растворяясь в любовной усладе,

И, наконец, когда страсть, накопившися в жилах, прорвётся,

То небольшой перерыв наступает в неистовом пыле.

Но возвращается вновь и безумье и ярость всё та же,

Лишь начинают опять устремляться к предмету желаний,

Средств не умея найти, чтобы справиться с этой напастью:

1120 Так их изводит вконец неизвестная скрытая рана.

Тратят и силы к тому ж влюблённые в тяжких страданьях,

И протекает их жизнь по капризу и воле другого;

Всё достояние их в вавилонские ткани уходит,

Долг в небреженьи лежит, и расшатано доброе имя.

На умащённых ногах сикионская обувь[119] сверкает,

Блещут в оправе златой изумруды с зелёным отливом,

Треплется платье у них голубое, подобное волнам,

И постоянно оно пропитано потом Венеры.

Всё состоянье отцов, нажитое честно, на ленты

1130 Или на митры идёт и заморские ценные ткани.

Пышно убранство пиров с роскошными яствами, игры

Вечно у них и вино, благовонья, венки и гирлянды.

Тщетно! Из самых глубин наслаждений исходит при этом

Горькое что-то, что их среди самых цветов донимает,

Иль потому, что грызет сознанье того, что проводят

Праздно они свою жизнь и погрязли в нечистом болоте,

Иль оттого, что намёк двусмысленный, брошенный «ею»,

В страстное сердце впился и пламенем в нём разгорелся,

Или же кажется им, что слишком стреляет глазами,

1140 Иль загляделась «она» на другого и, видно, смеется.

Эти же беды в любви настоящей и самой счастливой

Также встречаются нам; а те, что ты можешь заметить,

Даже закрывши глаза, в любви безнадёжной, несчастной,

Неисчислимы. Итак, заранее лучше держаться

Настороже, как уж я указал, и не быть обольщённым,

Ибо избегнуть тенёт любовных и в сеть не попасться

Легче гораздо, чем, там очутившись, обратно на волю

Выйти, порвавши узлы, сплетённые крепко Венерой.

Но, и запутавшись в них, ты всё-таки мог бы избегнуть

1150 Зла, если сам ты себе поперек не стоял бы дороги,

Не замечая совсем пороков души или тела

И недостатков у той, которой желаешь и жаждешь.

Так большинство поступает людей в ослеплении страстью,

Видя достоинства там, где их вовсе у женщины нету;

Так что дурная собой и порочная часто предметом

Служит любовных утех, благоденствуя в высшем почёте.

Часто смеются одни над другими, внушая Венеры

Милость снискать, коль они угнетаемы страстью позорной,

Не замечая своих, несчастные, больших напастей.