О прожитом с иронией. Часть I

Родные, знакомые и близкие Семена о его участии в передаче были осведомлены и у телевизоров сидели задолго до начала эфира. Супруга Семена, Лола Федоровна, ожидая его триумфа на телевидении, накрыла дома шикарный стол, разорилась на бутылочку хорошего сухого вина и пригласила в гости соседей. Она была несказанно рада за мужа и с волнением ожидала начала передачи.

В студии под ярко горящие софиты гостей собралось меньше, чем ожидалось, и речь не о студийных статистах – их как раз было более чем достаточно, – а вот тех, с кем ведущая Анастасия Широкова готова была рассуждать на темы прекрасного и вечного в современной литературе, оказалось всего двое. По разным обстоятельствам несколько гостей не смогли участвовать в передаче, у телекамер сидели лишь известный в области поэт Александр Власов и Мельников-Заозерский. Впрочем, такая ситуация не смутила ведущую, она владела предметом, была готова к разговору и знала, как вовлечь в активную беседу присутствующих.

Передача началась. Власов, для которого такие встречи были не в новинку, чувствовал себя раскрепощенно и уверенно. Минут через пяток сумел избавиться от волнения и скованности Семен. Разговор получался, и, судя по светлой улыбке Анастасии и аплодисментам статистической братии, получался довольно неплохо. Ведущую скрипку в разговоре играл Власов, ему было что сказать аудитории, он хорошо знал классическую и понимал современную поэзию, прекрасно читал стихи, и, что, пожалуй, главное, умел держать внимание аудитории. Семен пока молчал, он улыбался. Он тоже готов был к разговору, и ему уже не просто хотелось включиться в разговор, он просто мечтал об этом.

И его время пришло.

Мило улыбнувшись, Анастасия обратилась к писателю:

– Семен Михайлович, поделитесь, над чем работаете, что получается, а может, что и не так складывается? Расскажите о своем творчестве.

Сказать Семену было что. Он был готов поделиться своими мыслями, переживаниями судьбы героев своих повествований. Душа его рвалась рассказать о ночных бдениях у компьютера, бессонных ночах, литрах крепкого кофе, но… Ведущая, будто ощущая все то, что кипит в мозгах молодого писателя, продолжает:

– Семен Михайлович, поделитесь, как вы находите сюжетную линию, сам сюжет своих произведений, все ли вами берется из жизни, из сегодняшнего бытия, или то, о чем вы пишете, вымысел?

– Спасибо за вопрос, он, пожалуй, и есть то главное, на чем зациклен любой писатель. Конечно, чтобы написать нечто, нужен сюжет. На мой взгляд, единицы способны придумать сюжетную линию, и именно придумать, так сказать, создать ее. Но к чему сочинительство, к чему эти мучения, если жизнь дает множество историй, ситуаций, из которых вполне можно сделать добротное произведение? Нужно только внимание и желание увидеть, понять ту самую ситуацию, которую следует описать, найти, или увидеть и понять конфликтную линию, завязку, так сказать. Естественно, при этом писателю нужна муза, но не помешают взрыв, некий толчок, озарение, молния, если хотите. Вот простой пример. Вы помните мою повесть «У озера»? Да, по лицам вижу, знаете ее, историю о страшном убийстве и исцелении. Так вот. Дело было прошлой осенью. Мы с супругой решили пикник устроить у пруда за городом. Приехали, развернулись. Пока я с костерком возился, Лола моя решила по берегу побродить. Вдруг слышу ее голос: «Сема! Мать твою за ногу, Сема, Сема…» Я бегом к ней. Смотрю, у сосны ямка, а там прикопана живность, собака, видать, и только лапа торчит из земли. Конечно, какой там пикник? Домой поехали. А приехал, не по себе как-то, не могу, вот перед глазами стоит эта собачья лапа, и все тут. Три ночи не спал. Так родилась повесть.

По ходу рассказа Семена у Анастасии вытянулось лицо, на нем появилась растерянность. Но слово не воробей, об «энтакой матери» сказано в прямом эфире и при ней. Ведущая была опытным человеком, быстренько смекнула, что к чему, и решила продолжить беседу с Мельниковым. Скандал в эфире – это тоже польза, рейтинг передачи только возрастет.

– Так что, Семен Михайлович, ваша Лола еще и ваша муза? И часто она толчки такие вам дает?

Студийная аудитория притихла. Что-то будет? А Семен и не замечал подвоха в голосе Анастасии, он был честен, искренен и говорил именно то, что хотел сказать.