О прожитом с иронией. Часть I

Территория гарнизона идеально вылизана, бордюры белели, трава зеленела, двери казарм отчищены, окна сияют. Тишина, нигде нет ни души.

Мурахтанов сидел на боевом посту, у окна в офицерской столовой. Запахи стояли просто обалденные. Повариха Петровна через каждые десять минут спрашивала: «Бахрамыч, ну что, где они?..» – и тут же убегала к котлу с борщом, квашеной капусте, селедке под шубой, салу с чесноком на жареной черной хлебной корочке и прочим разносолам, которые высокое руководство утвердило как наш ответ гамбургеру. Ничего не поменялось и в девять часов утра. К одиннадцати командиру дивизиона на КПП принесли стул, стол и протянули телефонную связь. Мурахтанов по-прежнему сидел у окна. Петровна уже не бегала к нему, она причитала над котлом: «Ох ты боженьки, борщ пропадет… все остыло… что же будет…» В четырнадцать часов командир дивизиона все так же нервно курил, пил минералку и вновь маячил у КПП.

В семнадцать часов к пропускному пункту подкатила черная «волга». Командир быстрым шагом направился к КПП. Жизнь в замершем в нервном ожидании дивизионе шевельнулась. У окон в казармах замаячили лица. На порог штаба выскочили замполит с дивизионным комсомольцем, быстренько подправили чуть покосившийся плакат «Даешь перестройку!» и вновь скрылись за дверьми. Мурахтанов так же с напряжением смотрел в окно и ждал развития дальнейших событий, мысленно перебирая в голове, все ли он сделал, чтобы, не дай бог…

Тревога оказалась ложной, это подъехал председатель дружественного дивизиону колхоза поклянчить людей на уборку морковки. Не прокатило. «Волга» развернулась и быстро рванула от КПП, командир, видать, шуганул.

В девятнадцать часов командир ушел в штаб. На территории дивизиона то в одном месте, то в другом стали появляться люди. Дивизион стал оживать. Даже тыловой пес Тузик посмел подать голос, и ему за это ничего не было. Вдруг все, как по единой команде, оживилось. Объявлено построение. К КПП подъехали автобусы. Командир уже успел переодеться в военную форму. Дальше все было как обычно. Доклады комбатов, постановка задач на следующий день. Офицеры дежурной смены, обсуждая события дня, теряясь в догадках по поводу отсутствия гостей, весело шли в столовую, где, как всегда, суетилась Петровна и бегал заросший, чумазый, но с веселыми глазенками чертенка Джамаев.

Мурахтанов с грустными глазами сильно уставшего человека сидел на лавочке у столовой. «Товарищ майор, вас командир вызывает», – это посыльный отвлек Бахрамыча от невеселых дум. В кабинете командира дивизиона было накурено и шумно. По настроению командира Мурахтанов понял: есть приятные новости.

– Бахрам Бахрамыч, что грустишь, все в норме, были уже американцы, у соседей были. Что? Да нет, какое там заночевали. Приехали, у штаба развернули палатку, за два часа облазили все сооружения и ускакали. Вот так надо работать. А ты все говоришь: «Да я, да мы…» Как там индейка, не протухла еще? Нет? Отлично. А виски с тоником есть? Шучу, ничего, и спирт сойдет. Одним словом, так. Дуй сейчас в баньку, накрой там все по-человечески, только без гамбургеров всяких. Сало, лук, чеснок, и индейку дашь, попробуем. Через полчасика мы с заместителями зайдем. Смотри, если что… ты меня знаешь…

Хлястик [5]

У Лехи Мухина пропал хлястик. Казалось бы, рядовая ситуация, ну пропал и пропал. Ходить можно, запахнул шинель, ремень подтянул, и вперед. Но хлястик – это же не просто хлястик, это обязательный атрибут армейской формы.

На утреннем разводе курсовой офицер сделал ему замечание, мол, пристегните хлястик, товарищ курсант. Конечно, надо бы пристегнуть, но где его взять? На курсе сто двадцать шинелей, и на них сто двадцать хлястиков, запас не держим. Значит, где-то надо искать. Вот отсюда все и началось. Леха, недолго думая, снимает хлястик с шинели кого-то из отдыхающего наряда, докладывает курсовому об устранении недостатка.

– Молодец, шагай на занятия.

Молодец-то молодец, но хлястика все одно нет, не на Лехиной шинели, так на другой. А что, вы думаете, сделал хозяин той шинели, что по Лехиной вине оказалась без хлястика? Правильно, незаметно снял его с соседней. Так в течение нескольких дней и гуляла проблема от шинели к шинели.

Когда же все вышло на второй круг, в центре опять оказался Мухин, именно у него хлястик пропал вторично. Мудрый Леха решил сдернуть уже не один, а два хлястика. Ясно, что число пострадавших возросло. Лешкины коллеги из числа обиженных также рискнули позаимствовать кто один, кто два хлястика, а видимо, кто-то впрок и три. Одним словом, дефицит хлястиков стал уже довольно заметен, и через несколько дней было понятно, что проблема не может быть решена только на курсе. Был атакован соседний факультет. Но проблема все одно не решалась.