О прожитом с иронией. Часть I

– За родителей! За наших родителей, за твоих, Паша, тоже.

Хлоп, еще рюмочка опрокинута.

– За тех, кто на боевом дежурстве, на службе. За их здоровье!

Паша, расстроенный, молчал, только кивал и наблюдал, как коллеги рюмка за рюмкой поглощают спиртное. Он уже понял, что произошло, Коля шепнул:

– Старик, ты не обижайся, перед тем как к тебе зайти, мы в кафе заглянули, ну вот малость и расслабились.

Еще десять минут, и все было кончено. Спиртное выпито, закуска осталась почти нетронутой, икра разлетелась в момент. Да и пиво, с таким трудом добытое тещей в фирменном магазине и выставленное на всякий случай, также закончилось.

– Ну что, дорогие мои, – Михаил Илларионович встал, – примите наши пожелания счастливой семейной жизни, будьте здоровы.

– Коля, забирай Иваныча, что-то он мне не нравится, опьянел, наверное. Так, так, под мышки бери его, веди в коридор. Ну, мы пошли, пока, Паша.

В коридоре Николай взял принесенный с собой пакет.

– Слушай, мы тут по случаю подарок собрали, вот возьми, за столом забыли вручить, извини. Пока.

Времени на часах было двадцать минут пятого. Это все за полчаса? Вот это да! Паша развернул подарок. Это была стопка книг. Первой лежала книга Островского «Как закалялась сталь», далее «Остров сокровищ», Куприна «Поединок» и еще штуки три книги. На некоторых была потертость явно не магазинного происхождения. Он догадался посмотреть на семнадцатую страницу. Так и есть, штамп воинской части.

– Так это книги из вашей полковой библиотеки, – догадалась Татьяна. Резко развернулась и скрылась на кухне.

Настроение у юбиляра было испорчено напрочь. Жена на кухне плакала в полотенце. Предстоял еще неприятный разговор с тещей. Та тоже всплакнула. Тесть, его немногословный тесть по этому поводу целой тирадой разразился:

– Эх! Разучились мы людей уважать. Мне под Сталинградом двадцать пять стукнуло, так замполит роты в окоп приполз и подарил флягу для воды, моя прохудилась. Вот как было. А годовщина свадьбы? Да мы с матерью над кроваткой трехмесячной Танюшки всю ночь просидели, болела сильно. Вот те и праздник. Праздник был, когда выздоровела. Новоселье – так это целая песня. Помню, в Германии через полчаса после нашего приезда в новую квартиру все соседи пришли, кто кастрюлю, кто манку несли, спички, помню, и даже свечки подарили. И все от души, все нараспашку. Зажрались вы все тут, ей-богу, зажрались.

Через день, в понедельник, книги Паша вернул в библиотеку. Коллеги по работе принесли ему извинения за, как выразился секретарь парткома, не совсем корректное поведение на юбилее.

Все вроде бы наладилось…

Но вот обида, какой-то неприятный осадок в душе у Паши остался. Для себя он решил: со своими коллегами по работе никогда, ни при каких обстоятельствах за один стол не сядет, разве что за обеденный, в части. Решение это выполнить было непросто, все же жизнь заставляла иногда чокаться с ними, но рядом сидеть – ни-ни…

И еще. Этот неудавшийся юбилей многому научил Павла. Уважать надо людей. Обиды люди если и прощают, то не забывают. А это плохо.

Субботник

В той, прошлой, еще советской жизни было много замечательных мероприятий, к которым готовились, которые хорошо знали. Какие-то любили, какие-то нет, какие-то проводились на государственном уровне, какие-то были чисто домашними, что-то отмечать и проводить было принято только в коллективе, и так далее. Среди таких мероприятий были субботники и воскресники. Как раз к началу весны и к зиме поближе коммунистические субботники и воскресники и проводились. О них в свое время говорили – «ростки нового, коммунистического отношения к труду». Ты работаешь бесплатно, работаешь там, где Родине и партии надо, работаешь во благо всех.

Вот и наш училищный курс в апреле 1967-го, день уж не помню, готовился к субботнику. Рисовались плакаты, готовились лопаты и грабли, носилки и метлы. День «свободного труда» обещал быть плодотворным и ударным. Готовились и мы с другом Юркой. Накануне намекнули подружкам, что, мол, у нас особо важное учебное мероприятие и вряд ли мы в субботу, а то и в воскресенье сможем вместе погулять по Рижскому взморью. А вечерком мы с другом собирались поиграть в клубе в бильярд.

Но, как оказалось, тот субботний денек был не так уж скучен. Буквально перед построением нас с Юрой вызвал начальник курса, вручил увольнительные и, пожелав всяческих успехов в труде на особом объекте, направил на кафедру, где начальником был Юркин отец. Слегка озадаченные, мы, постучав, вошли в кабинет к Николаю Акимовичу.

– Что тоскуем, как настроение? Понятно, гулять захотелось. Ладно, помогу. Петр Иванович направил вас в мое распоряжение до завтрашнего вечера. Что, не нравится?

Я тут же среагировал:

– Нет, нет, что вы, товарищ полковник, мы рады такому доверию. Вы только скажите, что делать, мы мигом.

А в мыслях уже зреет, зреет планчик: чуток потрудимся, да и погулять время останется. А друг мой Юрик помалкивает себе, вроде он и ни при чем тут.