О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Предисловие и примечание к публикации «Письма Пушкина к П. В. Нащокину»

Павел Воинович Нащокин (внук известного в прошлом столетии генерала и автора Записок) был одним годом моложе Пушкина, который подружился с ним ещё в Царскосельском лицее, навещая брата своего в Лицейском пансионе Гауэншильда, где воспитывался некоторое время и Нащокин. Своеобразный ум Нащокина, его талантливая, широкая натура и превосходное сердце рано полюбились Пушкину. Нащокин поступил в ополчение и потом в Измайловцы, не кончив курса в пансионе. С отъездом Пушкина на Юг прекратились их сношения; но в 1826 г., когда он возвращён был в Москву и встретил там Нащокина, они снова сблизились и подружились крепко. Наезжая в Москву, Пушкин останавливался у Нащокина (и всегда радовался, что извозчики из Почтамта умели провести к нему, несмотря на то, что он часто менял квартиры). Хотя Нащокин мог служить лучшим образцом плохого хозяина, прожив на своём веку не одну тысячу душ и спустив на разные затеи целый ряд наследств, тем не менее Пушкин признавал в нём житейскую опытность и любил следовать его советам. П. В. Нащокин скончался в Москве 6 Нояб. 1854 года. Письма к нему Пушкина были списаны нами с подлинников, в 1851 году, и здесь печатаются с позволения вдовы Нащокина. Некоторые из них были помещены в Москвитянине 1854 года[550].

К записке начала декабря 1830 г.[551]: «Сей час еду Богу молиться и взял с собою последнюю сотню. Узнай, пожалуйста, где живёт мой Татарин, и коли можешь, достань с своей стороны тысячи две».

Писано в исходе 1830 года. Н. И. Гончарова возила дочь свою и её жениха по соборам и к Иверской. Пушкин пишет: мой Татарин, потому что купил у него шаль для своей невесты. Нащокин принимал большое участие в устроении дел Пушкина перед его свадьбою. У него сохранялся пригласительный билет на помолвку его друга: «Николай Афанасьевич и Наталья Ивановна Гончаровы имеют честь объявить о помолвке дочери своей Натальи Николаевны с Александром Сергеевичем Пушкиным, сего мая 6 дня 1830 года».— Отец Пушкина, владевший значительными, но расстроенными поместьями, не выделял сына, но перед свадьбою его позволил ему перезаложить одно из них. В одной из бумаг, сохранявшихся у Нащокина, сказано, что Пушкину было отдано в распоряжение имение чиновника 5 класса и кавалера Сергея Львовича Пушкина, заложенное в Спб. Опек. Совете в 1827 и 1828 годах, Нижегородской губ. Сергачьского уезда, сельцо Кистенево, Тимашево тож, на речке Чеке, муж. пола 476 д., земли всей 1461 дес. 95 саж. Пушкин получил из Опек. Совета до сорока тысяч, сыграл свадьбу и весною 1831 года, отъезжая в Петербург, уже нуждался в деньгах, так что тот же Нащокин помогал ему в переговорах с закладчиком Веером.

К письму 11 июня 1831 г.[552]

Пушкин очень внимательно следил за ходом Польского восстания. Ещё в исходе 1830 года, наскучив тем, что свадьба его оттягивалась вследствие разных препятствий со стороны будущей тёщи, он говорил Нащокину, что бросит всё и уедет драться с Поляками.— «Там у них есть один Вейскопф (белая голова): он наверное убьёт меня, и пророчество гадальщицы сбудется». В 1831 г. один знакомый встретил его в Петербурге на улице задумчивого и озабоченного. «Что с вами?» — «Всё читаю газеты!» — «Так что же?» — «Да разве вы не понимаете, что теперешние обстоятельства чуть ли не так же важны, как в 1812 году?» — отвечал Пушкин.

К письму около (не позднее) 20 июня 1831 г.[553]

По словам Нащокина, Пушкин был щедр на деньги и бедному не подавал меньше 25 р., но как бы старался быть скупее и любил показать, будто скуп. Перед свадьбою ему надо было сшить новый фрак, но для сбережения денег он не заказал себе фрака, а надевал Нащокинский и даже венчался в нём.

К письму 8 и 10 января 1832 г.[554]

Нащокин тоже бывал суеверен. Он носил кольцо с бирюзою против насильственной смерти и в последний приезд Пушкина настоял, чтобы он принял от него такое же кольцо. Оно была заказано. Его долго не несли, и Пушкин не хотел уехать, не дождавшись его. Кольцо было принесено позднею ночью. По свидетельству Данзаса, кольца этого не было на Пушкине во время предсмертного поединка; но перед самою кончиною он велел Данзасу подать ему шкатулку, вынул из неё бирюзовое кольцо и подавая сказал: «От общего нашего друга».

К письму 2 декабря 1832 г.[555]

Так называл Пушкин свою повесть [«Островский»], напечатанную после его кончины под именем Дубровского. Она написана по рассказу Нащокина, который сам видел в остроге этого Островского, Белорусского дворянина, доведённого до нищеты богатым своим соседом; так как Дмитрий Васильевич Короткой состоял на службе и знал производство тяжебных дел, то Пушкин и пишет, что пришлёт ему на критику свою повесть.