О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Сколько известно, Пушкин прожил в Кишинёве около трёх лет, с последних чисел сентября 1820 г. до весны 1823-го; в этот срок, как видно будет ниже, он очень часто отлучался, то в Киев и Каменку, то в Одессу и степи. Приехав в Кишинёв, он остановился в одной из тамошних глиняных мазанок, у русского переселенца Ивана Николаева, состоявшего при квартирной комиссии и весьма известного в городе смышлёного мужика. Но Инзов скоро позаботился о лучшем для него помещении. Он дал ему квартиру в одном доме с собою. Дом этот, принадлежавший боярину Доничу и нанимавшийся для наместников на городские деньги, находится в конце старого Кишинёва, на небольшом возвышении. В то время он стоял одиноко, почти на пустыре. Сзади примыкал к нему большой сад, расположенный на скате, с виноградником. Кому любопытно, тот может найти вид его при Одесском Альманахе 1840 года. Развалины до сих пор целы[366]. Это было довольно большое двухэтажное здание, вверху жил сам Инзов, внизу двое-трое его чиновников. При доме в саду находился птичий двор со множеством канареек и других птиц, до которых наместник был большой охотник. Рассказывают, что Пушкин из шалости и желая подтрунить над целомудрием своего старого начальника-холостяка, нашёл средство выучить одну из его сорок каким-то нескромным словам[367]. Пушкину отведены были две небольшие комнаты внизу, сзади, направо от входа, в три окна с железными решётками, выходившие в сад. Вид из них прекрасный, по словам путешественников, самый лучший в Кишинёве. Прямо под скатом, в лощине, течёт речка Бык, образуя небольшое озеро. Левее — каменоломни молдаван, а ещё левее новый город. Вдали горы с белеющимися домиками какого-то села. Стол у окна, диван, несколько стульев, разбросанные бумаги и книги, голубые стены, облепленные восковыми пулями, следы упражнений в стрельбе из пистолета, вот комната, которую занимал Пушкин. Другая, или прихожая, служила помещением верному и преданному слуге его Никите, который, между прочим, остался в памяти кишинёвских его приятелей по двум стихам какого-то шуточного стихотворения:

Дай, Никита, мне одеться:
В митрополии звонят.

Это значило, пора идти к обедне, в новый верхний город. В этом-то доме Пушкин прожил почти всё время; он оставался там и после землетрясения 1821 года, от которого треснул верхний этаж, что заставило Инзова на время переместиться в другую квартиру. Воображению Пушкина могла даже казаться заманчивою жизнь под развалинами. Впрочем, большую часть дня он обыкновенно проводил где-нибудь в обществе, возвращаясь к себе ночевать и то не всегда, и проводя дома только утреннее время за книгами и письмом. Стола, разумеется, он не держал, а обедывал у Инзова, у Орлова, у гостеприимных кишинёвских знакомых своих и в трактирах. Так, в первое время, он нередко заходил в так называемый Зелёный трактир в верхнем городе, недалеко от митрополии. Там прислуживала молодая молдаванка Марионилла, и одну из её песен Пушкин переложил в русские стихи — это Чёрная шаль[368].

По приезде в Кишинёв Пушкин уже застал там Михаила Фёдоровича Орлова. Они сошлись, вероятно,, ещё в Киеве или в Петербурге, где Пушкин был довольно близко знаком с его родным братом, недавно умершим князем Алексеем Фёдоровичем, которому и написал в 1818 году известное послание:

О ты, который сочетал
С душою пылкой, откровенной,
Любезность, разум просвещенный и пр.