О, Путник!

Степь велика. Она, пересечённая горами, тянется от южного побережья до Центральных Провинций. Дальше идут леса и снова горы. Вряд ли БУЦЕФАЛ покинул юг и ушёл на север. Климат там не тот. Вряд ли дался кому-либо в руки. Характер у Жеребца тоже не тот. Скорее всего, бродит он где-то в предгорьях Южных Провинций. Здесь сравнительно тепло, травы вокруг хоть и не такие густые и сочные, как летом, но для прокорма их вполне достаточно. Где же, ты, стремительный, как вихрь, и мощный, как ураган, быстроногий и бесстрашный боевой конь, товарищ мой верный!?

— Сир, мы на месте. Прибыли с Божьей помощью, — донёсся зычный голос Капитана из рубки судна.

Я вскочил, подошёл к борту, стал внимательно вглядываться в приближающийся берег. Да, та самая деревня! Вроде бы целая и невредимая. Боже мой, с того дня, как мы её покинули, кажется, минуло много-много лет. Сколько же всего интересного, увлекательного, удивительного и невероятного произошло за это время! Я поучаствовал в нескольких жестоких и кровавых битвах, покорил Острова, познакомился с инопланетянами и даже стал любовником одной из них, ко мне пришло ОЗАРЕНИЕ, и я осознал свою истинную СУЩНОСТЬ, после чего героически спас целую Галактику, а вернее, всю Вселенную! Какие, однако, бывают неожиданные, бешенные и роскошные завихрения в сосуде с жидкостью, которая называется бытие! Эх, судьба, судьба!

А здесь, вот на этом берегу, всё неторопливо идёт своим чередом. Ничего не меняется. Вон, виднеются в море паруса рыбацких лодок. Бегают по улицам дети. Из труб домов неторопливо поднимается дым. Лают собаки, мычат коровы, блеют овцы, хлопают калитки, кричат петухи. Из века в век — всё одно и тоже. Ну и хорошо, ну и прекрасно! К чёрту войны, заговоры, вселенские борения, сомнения и вызванные ими всяческие потрясения! Какой от них толк, если всё в этом мире рано или поздно возвращается на круги своя, и заходят люди в одну и туже реку и дважды, и трижды, и четырежды.

— Сир, к нам направляется лодка, — прогудел над моим ухом БАРОН, высвободив меня из цепких лап философских размышлений.

— Вижу, — я напряг зрение, разглядел на её борту трёх дюжих Гвардейцев в форме. — Готовьтесь к высадке.

Вскоре мы уже были на берегу, проследовали в один из домов, где нас ждал гостеприимно накрытый стол. Я, осмотрев его, невольно сглотнул слюну. Жареная рыба, дымящаяся ароматная уха, овощи, домашние колбасы, розовый окорок, копчёное и солёное сало, свежевыпеченный хлеб, какой-то напиток в пузатом кувшине. Очень неплохо. Просто и сытно. Что ещё нужно ПУТНИКУ, отягощённому дорогой?

— Ваше Величество, какая честь, какая честь! — лихорадочно и бестолково суетился около меня тощий, высокий, слегка седоватый мужчина, видимо, хозяин дома. — Извините за скромный стол, всё, чем богаты, тем и рады! Война, знаете ли, война…

В дверь заглянула любопытная хозяйка, полненькая весёлая женщина. За ней столпились четверо белобрысых крепких детей. Ребятишки были одеты в идеально чистую и опрятную одежду, очевидно, по случаю прибытия высокого гостя.

— Дружище, всё отлично, я очень доволен, — успокоил я мужчину, достал из кармана серебряный Империал и улыбнулся детям. — Привет, бойцы-молодцы! Однако, какие богатыри растут на просторах Империи! Пойдёте в мою Гвардию, как подрастёте!?

Пацаны засмущались, спрятались за пышное платье матери. Она сама заметно порозовела, прыснула в кулачёк.

— А невесты в семье имеются? — засмеялся я.

— Ваше Величество, у нас ещё две дочери. Стесняются выходить.

— Стеснительность — один из признаков добродетели! — назидательно и строго произнёс я, а потом протянул хозяйке тяжёлую монету. — Это детишкам на сладости, да вам, милая, для разной радости! Ну, и о других селянах не забудьте. Бог велел делиться!

— Сир, премного благодарны! Вы очень добры! — взволновался хозяин.

— Скажите, любезный, а что это у нас в кувшине?

— Квас, Сир, только что с погреба. Холодненький, свеженький, как и полагается.

— Это хорошо, — нахмурился я. — А имеется ли у вас что-либо посущественнее, ну, вы понимаете, что я имею в виду. Горячая уха с пылу-жару — это особый продукт. К нему требуется кое-что соответствующее, подчёркивающее и усиливающее достоинства искомого блюда.

— Я Вас понял, Сир, — понимающе улыбнулся мужчина. — Не смел Вам ничего такого предлагать, ибо боялся осквернить Ваши благородные уста неподобающим зельем!

— О, завернул, однако! — рассмеялись мы с БАРОНОМ. — И что же у вас за зелье такое?

— Сир, во-первых, имеется у меня очень неплохое домашнее вино, и красное и белое, изготовленное из горного винограда Третьей Провинции. Но сразу предвижу Ваше вполне законное и обоснованное недоумение. Уха и вино — это вещи совершенно несовместные!

— Так, так! В нужном направлении мыслите, — улыбнулся я. — Что-то подсказывает мне, что жмых от винограда пошёл на изготовление несколько иного, более крепкого напитка. Давайте, несите его, а то уха остывает. Ну, же!

— Сир, сей момент!