О, Путник!

— А если без экстаза, то именно под Третьим Островом располагается один из Генераторов ВЕРШИТЕЛЕЙ! Вы что, забыли!? — твёрдо произнёс я. — Найду я этот таинственный Остров, скоро найду. Кстати, Вы и именно Вы должны быть особенно заинтересованы в обнаружении сего Острова, Герцог его Первой Провинции!

Все весело засмеялись, потом задумались.

— Вы о чём-то хотели меня спросить, Ромео вы наш!? — я нахмурился и приблизился к побледневшему ПОЭТУ.

— Сир, что с Седьмым Советником?

— Она в соседней Галактике, жива, здорова, лежит на пустынном горячем пляже. Рядом томно и лениво колышется синее-синее море, — я мечтательно закрыл глаза. — Кстати, трусиков я на ней сегодня не наблюдал. Хотите последовать вслед за этой фурией?

— Жажду, Сир, мечтаю!

— Исполнено! — мы с БАРОНОМ и ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ задумчиво посмотрели на мерцающую пустоту, которая мгновения назад была ПОЭТОМ.

— Однако, Сир, что-то тут не так и что-то тут не то. Не понимаю! — тяжело нахмурился ПРЕДСЕДАТЕЛЬ и подозрительно посмотрел на меня.

— Что вы не понимаете? — ухмыльнулся я.

— Сир, Вы пользуетесь Пси-Телепортацией, или чем-то совершенно иным? Прошу Вас, ответьте на мой вопрос честно!

— На свете существует много вещей, о которых мы не имеем ни малейшего представления, — тонко усмехнулся я.

— Понятно, Сир…

— Знаете, господа, чем больше живу, тем с каждым днём всё интереснее становится. Давайте выпьем, — хрипло произнёс я. — За любовь, которая, не смотря ни на что, движет светилами и мирами.

— За любовь!!!

День быстро клонился к закату. Зима, однако, что тут поделать…

— Сир, может быть, всё-таки, обойдёмся без похода? — осторожно и хрипло произнёс БАРОН. — Людей жалко, да и времени сколько потеряем?

— ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, как вы считаете, мною руководит блажь или нечто иное?

— Извините, Сир, велите казнить или миловать! Я думаю, что Вами руководит блажь, — немного подумав, произнёс Глорианин.

— Вы правы, — ухмыльнулся я. — БАРОН, а вы знали, что ПОЭТ, Полковник, Командир Особого Отряда, по совместительству Заместитель КООРДИНАТОРА, ваш непосредственный начальник, — инопланетянин?

— Нет, Сир. Слегка подозревал. А к чему Вы это?

— Да, так, — усмехнулся я. — Мне порой свойственна некоторая эклектика. Я всё к тому, что порой лучше что-то не знать, чем знать.

Я подошёл к ПРЕДСЕДАТЕЛЮ, внимательно посмотрел на него:

— Сударь, вы готовы принять Присягу?

— Э, э, э… Дело это крайне ответственное, Сир, и требующее подготовки, осознания всей его глубокой сути.

— Вы давно участвовали в групповом сексе?

— Что!?

Я отправил ПРЕДСЕДАТЕЛЯ и в его лице не состоявшегося Герцога туда же, где находились ПОЭТ и МАРКИЗА, заблокировал все Порталы, наложил на них Защиту, задумался, загрустил.

— Сир, какие-то странные у Вас отношения с этой нервной, вульгарной и стервозной дамочкой. Ничего не понимаю, хоть убейте… — печально произнёс БАРОН, задумчиво листая толстую книгу в массивном кожаном переплёте.

— Я сам не понимаю… Что изволите читать?

— Поэтов Серебряного Века, Сир.

— Я весь во внимании…

— Бальмонт Константин Дмитриевич. Стихотворение о любви, Сир.

— Ну, ну же!

Любовь постигнуть трудно.
Вот, вдруг пришла. Пусть всё возьмёт моё.
Пусть сделаю, что будет безрассудно.
Но пусть безумье будет обоюдно.
Хочу. Горю. Молюсь. Люблю её.

— Прекрасно, — я задумчиво посмотрел на слабые останки солнца, маячащие в тускнеющем окне.

— Да, Сир, неплохо, и главное, — в тему.

— Да, уж…

— Ибо…

— Сир, ну объясните мне, зачем нам нужен этот глупый детский поход? При Ваших-то способностях, и такое непонятное мелкое копошение? — осторожно, но настойчиво спросил БАРОН.

— Эх, Граф, не обижайтесь, но как может маленькая птичка, проглотившая плоды большого дерева, знать о том, что скоро из семечки, оставленной ею в вонючих какашках, родится новое дерево и мощно поднимется ввысь, и будет жить тысячу лет!?

— Сир, можно попроще?

— Проще отнюдь не означает, что будет понятнее. Прочь сомнения и дискуссии! Южный Архипелаг нас ждёт. Чувствую, что много тайн познаем мы, покоряя его. И вообще, пока я не доделаю на этих Островах все свои дела, никаких телепортаций, сублимаций и всякой прочей ерунды!

— А ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, а МАРКИЗА, а ПОЭТ? — усмехнулся БАРОН.

— В любом деле бывают небольшие исключения, — улыбнулся я.

В библиотеке стало заметно прохладнее, сумерки неумолимо перебарывали свет умирающего зимнего дня.

— Сир, Вы здесь? — раздался голос ГРАФИНИ.

— Да, дорогая, мы здесь.

— Мы, — это кто?

— Я и БАРОН! Кому же здесь ещё быть!? Распорядись принести свечи и зажечь камин. Ну, и Звизгуна ещё немного нам бы не помешало.

— Хорошо, Сир! Но пить следует меньше!

— Я с тобой согласен, дорогая…

Мы с БАРОНОМ некоторое время посидели в сумеречной, стремительно сгущающейся темноте, помолчали, думая каждый о своём. Лёгкий холодный воздух гулял по нашим ногам, но пока не решался подняться выше.

— Слушайте, Граф, а ведь действительно, сколько есть на свете вещей, которые нам, в общем-то, не нужны.

— Вы о чём, Сир?