О, Путник!

— Не юродствуй! — ТОСИНАРИ сухо поморщился. — Зачем тебе эти метания глобального масштаба? Ну, совершишь ты, как Геракл, какой-то по счёту подвиг, ну, придёшь ты на край Вселенной, внезапно поймёшь её суть, посмотришь с обрыва во тьму, — и что дальше!? И, вообще, радость достижения сокровенной цели должна быть с кем-то разделена, понимаешь!? Иначе пропадает весь смысл! Обязательно следует начертить на мрачном утёсе: «Здесь был я — ПУТНИК, достигший, наконец, своей сокровенной цели! А в этом мне огромную помощь оказала женщина, которая терпела и любила меня. Имя её…». Если имён будет несколько, то теряется и нивелируется вся значимость твоего подвига. Ты будешь выглядеть смешно, легкомысленно и глупо. Лучше уж ничего не писать. Просто плюнуть в пропасть, развернуться и уйти! Но если ты так просто уйдёшь, то каким образом мир узнает о твоём достижении? Будет обидно, однако!

— Ничего, напишу своё имя, и этого будет довольно, — поморщился я. — Учитель, я понимаю, что Вы надо мною издеваетесь, но всё-таки, что мне делать!?

— Зачем ты приехал на Окинаву?

— Повидать Вас!

— Врёшь!

— Да, вру, но не совсем! — насупился я. — У кого мне ещё искать поддержки в трудную минуту и мудрого совета, как не у Вас!?

— ИСЭ замужем, у неё двое детей, большой и светлый дом в Осаке. Она вполне счастлива. Наверное…

— Наверное? — усмехнулся я.

— Она точно счастлива!

— Вот как!? — буркнул я и осушил бокал с виски. — Ну, ну…

— Да, именно так! И я не позволю тебе вторгаться в её налаженную, спокойную и вполне комфортную жизнь!

— Вы не позволите… — тяжело ухмыльнулся я.

— Да, именно так, и только так… — ТОСИНАРИ нахмурился и посмотрел на полку с мечами. — Ты, конечно, мой самый лучший ученик, но шансов у тебя в поединке со мной нет никаких. Я ведь тоже Ускоренный, а мастерства у меня всё-таки побольше, чем у тебя.

— Вы уверены, Учитель!?

— Абсолютно!

Мы посидели молча, опустив взгляды в пол, потом я глубоко поклонился и сказал:

— Простите, Учитель, я погорячился и высказал в отношении Вас определённое неуважение, но оно обусловлено полным отчаянием, владеющим мною, и не знающим никакого выхода.

— Я понимаю… Эх, что поделаешь. Пути любви неисповедимы, загадочны и странны. Я сам неоднократно блуждал в их сладком и горьком тумане. Я тебя ни в чём не виню и могу дать только один единственный разумный и последний совет.

— В чём он заключается, Учитель?

— Действительно, плюнь ты на этих баб, займись чем-нибудь стоящим. Ведь ты хотел постичь все тайны Мироздания!? Ну и превосходно! Вперёд в бой! Да, душа у тебя будет неспокойна. Да, отсутствие гармонии будет тебя несколько угнетать и тревожить. Ну и что из этого!? Тревога требует постоянного движения мысли и тела! В конце концов, возьми себе в спутницы какую-нибудь более-менее достойную женщину. Иногда от суррогата мы получаем больше, чем от основного объекта, — искомого, вожделённого и желанного. Понимаешь, о чём я!?

— Плохой совет, Учитель, — вздохнул я. — Зачем увеличивать количество несчастных людей? Нас и так много на этом свете. Врать, обманывать, внушать ложные надежды и разочаровывать, — это не мой удел.

— Может быть, может быть, — усмехнулся ТОСИНАРИ. — А, вдруг ты не достигнешь стадии разочарования и сумеешь кого-то очаровать, и очаруешься сам и познаешь счастье? Чем чёрт не шутит… Как там у вас, у русских: «Клин клином вышибают».

— Ладно, оставим пока мои проблемы, — вздохнул я. — Как Вы-то поживаете, чем занимаетесь?

— Да, ты знаешь, почти ничем, — нахмурился Учитель. — Мне никак не удаётся связаться с Агентством по Контактам. Такое ощущение, что оно перестало существовать! Как отправил в него последних выпускников Школы, так всё и закончилось. Полная тишина. Тренирую сейчас десяток молодых ребят, читаю, медитирую, созерцаю рассветы и закаты, думаю, пишу философский трактат. Пенсии мне вполне хватает. Живу один. Почти один…

— Не скучно, Учитель?

— Честно говоря, скучно! Конечно же не хватает драйва, движения, стремлений, эмоций, ну, и всего такого, — ТОСИНАРИ задумчиво и тоскливо посмотрел на картину с видом горы Хиэй. — Ты помнишь, как мы лихо расправились с террористами, которые захватили тот торговый центр в Токио!? Как же его название?

— «Застава Встреч», — улыбнулся я. — Да, господин Томонори, владелец центра, являлся истинным эстетом и искренним ценителем поэзии.

— Почему являлся?

— Через месяц босса нашли мёртвым, голым и расчленённым на берегу океана в районе мыса Инубо.

— Печальный конец…

— Любой конец печален, Учитель…

— Да, уж…

— Да…

Мы снова некоторое время помолчали, продолжая созерцать славную гору Хиэй.