О, Путник!

Селенье под самой горой.

Его бледноалые листья
Слишком приметны.
И вчуже жалко глядеть:
Близится вечерняя буря.

Саблезубый Тигр был огромен и ужасен. Его ярко-жёлтые глаза горели зловещим диким огнём. Длинный толстый хвост, подобный страшному хлысту, хаотично и безжалостно метался в разные стороны, сбивая листья с растений ядовито-зелёного цвета. Они росли так густо и плотно, что казались одной сплошной, фантастической, нереально монолитной стеной, непреодолимой и непроницаемой для всего живого.

Я застыл в ужасе и восторге перед этим совершенным творением природы посреди небольшой поляны, на которую меня вывела узкая и зыбкая тропинка, распарывающая дикие джунгли так, как хорошо заточенный меч распарывает живот врага, чувственно проникнув сквозь его доспехи. Ах, сколько сладости и экстаза таится в этом поистине сакральном и опьяняющем миге!? Но, в данном действе очень важна совокупность нескольких факторов: мастерство, скорость удара, качество клинка и лат, которые он разрезает.

Тьфу, о чём я думаю в сии минуты роковые!? Мне угрожает серьёзная опасность! Обычный ли это хищник, или очередной сюрприз неведомых мне сил? Однако, откуда взялся этот тигр!? Ну и зверюга! Какая мощь, какая сила и красота! Честно говоря, не очень люблю кошек, но не стану спорить с теми, кто утверждает, что именно эти создания — самые совершенные во Вселенной. Правда, существуют в мире ещё кое-какие прекрасные творения природы, ну, например: лебеди, женщины и лошади. Но, чёрт возьми, кошки есть кошки! Даже в самых критических ситуациях они не лишаются своего главного качества, — грации.

Как говорит ТОСИНАРИ: «Любое дело требует грации». Великие слова! Правда, что имел в виду Учитель, я так до конца и не понял… Но в том-то и заключается прелесть мудрых мыслей, что они, хотя, и просты на первый взгляд, но чрезвычайно многослойны и изысканны, а значит, процесс их познания и осмысления хоть и несколько затруднён, но очень желанен, заманчив и сладок!

Между тем тигр уже приготовился к прыжку. Клыки обнажены, шерсть на загривке и спине встала дыбом, хвост вытянулся струной и застыл неподвижно. Вот, вот, сейчас, всего через пару-тройку секунд добыча будет в его когтях и зубах! Он не видел во мне никакой реальной силы, угрозы и опасности, явно не ожидал никакого подвоха, а зря! Надо быть всегда готовым к любой неожиданности! Эта вечная истина применима и к битве, и к созерцанию величественного заката, и к прогулке по тихой осенней аллее, и к любви…

И так, тигр, проигнорировав указанный постулат, решительно и мощно прыгнул в мою сторону. Но его стремительный полёт закончился довольно бесславно, плачевно и жалко. Мой могучий и бесстрашный ЗВЕРЬ появился, как всегда, вовремя. Он материализовался из воздуха в верхней точке тигриного прыжка, решительно перехватил хищника на взлёте, врезавшись в него снизу, вспорол своими крепкими когтями жёлто-полосатый живот гигантской кошки и тяжело рухнул вместе с нею на землю в паре метров от меня.

Всё окружающее пространство вокруг и я сам окрасились алой кровью. Кишки и все прочие внутренности жертвы разлетелись по поляне, как праздничные гирлянды во время неожиданного взрыва новогодней ёлки от шальной петарды. Красотища какая, однако! Какое фантастическое зрелище! Но мой экстаз, увы, ни у кого не нашёл никакой поддержки. Более того, в момент апогея схватки сзади меня раздался сдавленный женский панический крик. Затем я услышал падение тела, мгновенно развернулся, бросился к ГРАФИНЕ, которая неподвижно лежала на поляне. Чёрт возьми, — ну какой же я идиот! Залюбовался, видишь ли, тигром. А ведь он в три раза больше обычного, да ещё и саблезубый! Поистине, зрелище ужасное, и предназначено оно не для слабонервных! Что уж тут говорить о крайне чувствительных девицах!?

ГРАФИНЯ была мертвенно бледна, бесчувственна и бездыханна. Бедная моя девочка, ах, моя цыпочка! Как же так, что же делать, как же быть!? Я запаниковал, но потом спохватился, собрался, вошёл в Поле, гармонизировал один из Вихрей, напрягся и буквально вбил его в Сущность девушки. Она сразу же пришла в себя, её глазки распахнулись передо мною изумрудной бездной, щёчки порозовели, пальчики затрепетали. Ах, моя лебёдушка ненаглядная! Я крепко поцеловал ГРАФИНЮ в её чудные пухлые губки, потом вскочил и яростно закричал:

— Кто допустил!? Как ГРАФИНЯ оказалась здесь!? Сволочи, разгильдяи, мерзавцы! Все ко мне!

Тишина была мне ответом… Никто не появился. Джунгли, до того насыщенные и перенасыщенные самыми разнообразными звуками и запахами, замерли, затихли и, казалось, даже потеряли свой первородный влажный аромат. Я возмущённо потоптался на месте, лихорадочно пометался по поляне, помахал руками, помычал, порычал, поскрипел зубами, потом поднял ГРАФИНЮ с земли, снова поцеловал её чудесный алый ротик, сосредоточился, подышал, расслабился, досчитал до десяти и спокойно произнёс:

— ШЕВАЛЬЕ…

— Я здесь, Ваше Величество!

— Где вы были до этого?

— Я бдил, Сир!