О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

Декабрист М. Фонвизин описывал продолжение этой истории. Со слов своего отца, родного брата автора «Недоросля», он сообщал, что «в 1773 или в 1774 году, когда цесаревич Павел достиг совершеннолетия и женился, граф Н. И. Панин, брат его, фельдмаршал П. И. Панин, княгиня Е. Р. Дашкова, князь В. Н. Репнин, кто-то из архиереев, чуть ли не митрополит Гавриил, многие из тогдашних вельмож вступили в заговор с целью свергнуть с престола царствующую без права Екатерину II и вместо нее возвести совершеннолетнего ее сына. Павел Петрович знал об этом, согласился принять предложенную Паниным конституцию, утвердил ее своею подписью и дал присягу в том, что воцарившись, не нарушит этого коренного государственного закона, ограничивающего самодержавие».[333]

Причем сам конституционный проект был уже детально проработан (несравненно полнее «Кондиций»).

По словам Михаила Фонвизина, «Под ним (Сенатом — В.М.) в иерархической постепенности были бы дворянские собрания: губернские ли областные, и уездные… Сенат был бы облечен полною законодательною властью, а императорам оставалась бы исполнительная, с правом утверждать обсужденные и принятые Сенатом законы и обнародовать их.

В конституции упоминалось и о необходимости постепенного освобождения крестьян и дворовых людей. Введение или предисловие к этому акту начиналось так: «Верховная власть вверяется государю для единого блага его подданных. Сию истину тираны знают, а добрые государи чувствуют».[334]

О конституционном проекте и об идее нового государственного переворота узнала Екатерина II, — предал заговорщиков один из секретарей Панина. Юный Павел оробел, принес повинную, а царица, отдадим ей должное, не стала чинить расправу, а только «по-тихому» удалила от Павла заговорщиков. Впрочем, тогда Екатерине II шум, показательный процесс над «предателями» и «нарушителями присяги» был очень уж некстати. Она и правда ведь правила беззаконно, и любой процесс показал бы это всей России… и всей Европе.

Корпоративная демократия дворян

Екатерина II не могла управлять совершенно одна. Она хотела было создать постоянный Императорский совет вместо почти бездействующего Сената. Правда, императрица опасалась, что, как писал Ключевский, «законом установленный Совет со временем поднимет до значения соправителя, слишком приблизит подданного к государю и может породить желание поделить с ним власть».

Екатерина не решилась осуществлять этот проект, но с начала первой турецкой войны она стала созывать преимущественно по военным делам Совет, который вскоре превратился в постоянный. Формально такого совета не существовало, но фактически, на деле он действовал.

Официально Государственный совет открыл только Александр I по плану М.М.Сперанского 1 января 1810 года. Это был не только совещательный, но и законодательный орган.

Неизвестный художник XVIII в. «Парадный портрет Екатерины II».

Безуспешно пыталась учредить «сверху» некое подобие совещательного органа — предпарламента при российском престоле.

Совет рассматривал любые новые законы по всем отраслям управлениям. Все проекты законов должны были утверждаться Государем и только после этого становились законами. В Государственный совет входили высшие чиновники. Получается, самодержавие ограничивалось не только удавкой, но и верхушкой бюрократии. Некое сочетание монархии, аристократии и корпоративной демократии. Аристократической корпоративной демократии.

Еще сильнее сочетание этих принципов видно в губерниях. В 1775 году Екатерина II начала Губернскую реформу. Вместо 20 обширных губерний, на которые делилась тогда Россия, теперь вся империя разделена была на 50. Губернии Екатерины — это округа в 300–400 тысяч жителей. Они подразделялись на уезды с населением в 20–30 тысяч человек.

Главным учреждением в системе администрации стало губернское правление с губернатором или наместником во главе. Это учреждение было исполнительное и полицейское. Весь личный состав назначался от короны, без всякого участия местного общества.

Но в Жалованной грамоте дворянству 21 апреля 1785 года дворянам даровались права каждые три года выбирать уездных и губернских предводителей дворянства, которые становились помощниками местной администрации. Каждые три года дворяне съезжались в губернский город и выбирали друг друга на разные должности среди увеселений и пиров, которыми их угощала «своя братия» — губернский предводитель и губернатор. Оживление, каким отличались дворянские сословные учреждения, даже вызвало преувеличенное опасение в иностранцах: «Два француза, путешествовавшие по России в начале 1790-х годов, наслушавшись этих речей, пророчили в своих записках, что «рано или поздно эти собрания непременно приведут к великой революции»».[335]