О сейдконе

Тенгиль ухмыльнулся, но промолчал. Вмешиваться во спор он явно не собирался, с издевкой наблюдая за ведьмой.

Гудмунд зябко передернул плечами, раскусив особо кислую клюквину, и мотнул головой в сторону молчаливой Аудню:

– А она?

На лице Тенгиля было крупными рунами написано: «А я о чем говорил!»

– Она моя ученица!

– Тоже не женщина? – фыркнул торговец и, прежде чем ведьма успела рот открыть, тягуче сообщил: – Говорят, в Орхусе поймали ведьму, которая заговаривала троллей, чтоб ездить по ночам на людях. Поступили с ней по старому закону – вывезли в море и утопили….

Намек был более чем прозрачен. Даже Тенгиль, до этого молчаливо наблюдавший за перебранкой, не выдержал:

– Придержи язык!

– Иначе что? – насмешливо фыркнул купец, отбросив в сторону случайно раздавленную клюквину.

Вместо ответа Неквисон с размаху положил тяжелую руку ему на плечо и, ухватив за одежду, потащил в сторону. Свантенсон сдавленно булькнул, но подчинился.

Гейдрид не слышала, о чем разговаривали между собой мужчины, но, когда они вернулись обратно, Тенгиль стал еще мрачнее, а на лице Свантенсона плясала плутовская улыбка.

– Идите на корабль, – мотнул он головой. – Только пусть ученица ближе к борту держится – убирать за ней никто не будет. Лучше пусть рыб кормит, чем кнарр мне изгваздает, – толстые пальцы ласково погладили туесок с клюквой.

Аудню что- то протестующе пискнула, но Тенгиль зло дернул углом рта и прошипел:

– Живо на кнарр! – и девчонка метнулась вверх по сходням.

Неквисон шагнул за нею, словно и не замечая замершей ведьмы, но сейдкона вцепилась ему в локоть:

– О чем вы говорили?

– Не твоего ума дело, женщина, – отрубил Тенгиль, но Гейдрид не отставала:

– Почему он передумал? Что ты ему сказал? – не успокаивалась сейдкона.

Неквисон покосился на нее, размышляя стоит ли говорить, а затем сухо обронил:

– Вернусь во фьорды, пойду на год на его кнарр. Давно звал.

Ведьма ойкнула, зажав рот ладонью.

– Ты же не хотел!

Тенгиль бросил на нее издевательский взгляд:

– Ты за мной следишь, сейдкона?

Гейдрид не ответила. Лишь запахнулась в плащ и поспешила вслед за ученицей.

***

Кнарр мягко покачивался на волнах. Выкрашенный в алые полосы парус выгнулся дугой под порывами северного ветра.

– Хорошо идем, – хохотнул Свантенсон. Стоявший на передней палубе, на носу корабля, торговец, явно был доволен: – К вечеру пересечем залив, доберемся до берега.

– Успеем? – покосилась на него ведьма. – До Тримстада по воде больше десяти ландсмилей2. Хорошо, если к завтрашнему вечеру доберемся.

Ее собеседник ухмыльнулся:

– На море считают сьемилями3. А семьдесят сьемиль мой водяной конь легко сделает до заката.

Гейдрил промолчала: с того момента, как пришлось убеждать торговца взять на корабль дису, у сейдконы испортилось настроение, все время казалось, что она что- то упустила, забыла…

И ведь как накликала беду!

К полудню небо затянуло тучами, затянула мелкая противная морось… А потом и вовсе начался шторм. Волны бились о корабль, перехлестывали через борт…

– Баба на корабле – к несчастью! – зло прохрипел Свантенсон, косясь на сжавшуюся в комок Аудню. Напускная доброта пропала, и торговец, похоже, уже готов был даже выбросить нежданную пассажирку за борт. Сказать гадость самой ведьме богач не решался, но и без этого было все ясно.

Тенгиль, похоже, был с ним согласен, и даже удивительно, что злых слов не говорил.

Сейдкона запустила пальцы в кошель, висевший на поясе, пытаясь вытащить пустую плашку, но под руку, как назло, попадалась перевернутая руна достатка.

Гейдрид тихо ругнулась под нос – и так было понятно, что на дороге стоят препятствия, зачем вновь и вновь напоминать об этом? Да еще и эта проклятая болтанка все время сбивала с ног…

Руна Вератюра – пустая плашка, без знаков – легла в ладонь, когда сейдкона уже отчаялась. Зацепившись локтем о снасти, девушка торопливо царапнула ножом по дощечке, вырезая нужный гальдрастав. Переплетение рун из- за качки выходило кривым, но выбирать было не из чего. Гейдрид подцепила ногтем нить из насквозь промокшего плаща, вытянула, торопливо намотала один конец вокруг плашки, а второй – вокруг пальца и, широко размахнувшись, метнула дощечку за борт.

Гладко отшлифованная пластинка запрыгала по волнам, то пропадая из виду, то вновь взлетая на сизой пене до самых бортов.

– Не действует твой сейд, ведьма, – рявкнул Свантенсон, разом перекрыв голосом шум волн. Одежда его насквозь промокла – не снимешь, не высушишь. Скоро колом станет.

Гейдрид проглотила его насмешку и лишь крепче ухватилась за снасти. Грубые канаты впивались в кожу, растирая ее до крови.

Плашка в очередной раз утонула в море, синяя нить, обмотанная вокруг пальца, натянулась, угрожая в любой момент лопнуть. Из разодранной ладони потекла кровь, окрашивая пряжу в бурый цвет.

Сейдкона зачаровано следила за спускающимся по шерсти бурому отливу. Потек крови спустился к самой плашке, та канула в пену, словно схваченная огромной рыбиной наживка…

Буря стихла.