Читаем О секретаре и его начальнике (СИ) полностью

Словом, хоть шашлыки и получились очень вкусными, Толик весь вечер отвлекался на философские размышления. Максим поглядывал на него, но вопросов при Оле и Вадиме не задавал. А потом, в их домике, забыл обо всех вопросах. Потому что Толик увлёк его на кровать и там заласкал: гладил, сжимал, целовал. И секс был медленный, тягучий и нежный, нечасто у них случался такой.


– Что это с тобой? – спросил Макс после, лежа в объятиях Толика и прижимаясь спиной к горячей влажной груди. – Ты сам не свой.


– Я тебя люблю, Макс… Нет, ты выслушай сначала. Я знаю, ты не хотел сюда ехать, только из-за меня согласился. Я тебе очень благодарен за это. И за то, что не стал копаться в причинах – тоже. Только знай, что я готов тебе уступать, и если ты в следующий раз захочешь махнуть на острова, я не буду возражать. Только ты меня с собой возьми, хорошо?


Макс тихо засмеялся, поворачиваясь лицом к Толику. Абсолютно напрасно, потому что в темноте комнаты он мало что мог разглядеть.


– Ты знаешь, если бы мне было принципиально, то я, конечно, поспорил бы с тобой по поводу места для отдыха. Но мне всё равно, пока со мной ты. Неважно, где мы будем, главное, чтоб вместе.


Толик заулыбался и прижал к себе Макса.


– Но я всё равно ловлю тебя на слове. В следующий раз я выбираю, где мы будем отдыхать.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза