О смысле жизни

Преодолеваю чувство собственности. Речь не о вещах и деньгах — не в этом проблема: если бы чувство собственности только этим и определялось! Есть собственность потоньше и она невидима: привычки! Привычки, как цепи — приковывают к прошлому…

Учусь устремляться, преодолеваю инертность. Теоретически-то знаю, что в бездействии нет возможности проверять свои убеждений и мировоззренческих позиций. А вот практически брать инициативу в руки — ох, как мне трудно! Иногда, так хочется отсидеться в уголочке. Один многоуважаемый человек мне сказал: «Нужна воля, а то и помереть успеешь».

«А зачем нам это знать? — спросите. — Это только ваши проблемы».

А вот зачем. Духовность, как обязательная составляющая целостного мировоззрения, — понятие сложное, оно вмещает очень много светлых свойств и качеств человека. Нам их не раз перечисляли: совесть, честь, сострадание, любовь, человечность, благородство, мужество, альтруизм и многие, многие другие.

Но недостаточно только уметь правильно рассуждать, правильные слова о духовности говорить — учитель сам должен стремиться к таким качествам.

Ибо кто же поверит моим словам о том, что Вселенная на Любви построена, если в классе я злюсь и раздражаюсь из-за мелочей?

Кто поверит моим словам о существовании Тонких Миров, если я грубиянка?

Кто поверит моим словам о Вечном, если я сама боюсь смерти?

Кто поверит моим разговорам о Космических Законах Вселенной, если я даже земных законов не уважаю?

Кто поверит моим утверждениям, что Бытиё Беспредельно, если на уроке видят и чувствуют узость и ограниченность моих воззрений? И так далее…

Я способна прививать детям только то, с чем — в себе — прихожу на урок.

Ещё раз позволю себе напомнить три мысли литовского педагога, философа, просветителя Стасиса Шалкаускиса. В своём труде «Наука воспитания» в 1936 году он писал:

● «Школа, как организованное воспитание, не может не зависеть от мировоззрения»;

● «Учитель, как воспитатель, в глазах своих учеников не может остаться мировоззренчески нейтральным»;

● «Так называемая нейтральная, в смысле мировоззрения, школа есть наивное недоразумение либо нечестная фикция».

И пусть ещё нет во мне той целостности, к которой стремлюсь, пусть я далеко не похожа на идеал (а кто из нас совершенен?), но если стремлюсь к духовности, пытаюсь менять себя к лучшему — ребята меня поймут, они почувствуют мою веру…

Потому так открыто рассказываю вам о трудностях самовоспитания.

Преодолеваю страхи

Кто не первый раз на Педагогических Чтениях, те помнят, как несколько лет подряд нам давалось «домашнее задание» — прочесть хотя бы 5 книг «Антологии Гуманной педагогики». Это задание не отменялось.

Признаюсь честно: да, «Антологией» пользуюсь, но даже и к Седьмым Чтениям предложенных пяти книг я так и не прочла. Потому каждый раз, отправляясь на Чтения, на душе бывало некоторое беспокойство…

Но однажды, готовясь уже к Восьмым Чтениям и ещё раз перечитывая конспекты прошлых Чтений, я вдруг обнаружила, что не вникла в смысл этого домашнего задания. Оказывается, на радостях о таком изящном и мудром афоризме — о пяти ключах Гуманной педагогики — я пропустила ещё одно, последнее, предложение.

«Мы должны стать мудрецами. Наука сердца в книгах не пишется. Читайте книги „Антологии“, и в них найдите:

ключ к мудрости — у Коменского,

ключ к долгу — у Ушинского,

ключ к любви — у Песталоцци,

ключ к преданности — у Корчака,

ключ к сердцу — у Сухомлинского.

И на следующие Чтения вернитесь с тем, в кого влюбились» (Ш.А.Амонашвили).

И вот, читая это последнее предложение, вдруг осознаю: мне не предлагают формально прочесть 5 книг только ради галочки о готовности к Чтениям — задание более глубокое. Думай, Ирена! Возможно ли влюбиться и остаться прежней — не просветлеть сердцем, не витать в облаках от счастья?! Значит, каждый год, снова и снова, тебя ждут качественно изменившейся, а не со списком о количестве тобою прочтённых книг. К тому же, «с тем, в кого влюбились» — разве обязывает влюбляться сразу в нескольких или во многих…

Как рукой сняло угрызения совести!