О смысле жизни

Параллельно шла также информация о тонких явлениях, о биоэнергоинформатике. Сначала мы с ребятами в классе всё это взахлёб глотали. Но однажды мы обсуждали — признаюсь честно, и такое было — статью о чуде воскрешения мёртвых в племени вуду в Африке (фактически, о зомби), как вдруг, прямо на уроке, меня пронзила очень чёткая мысль: но это же — не наука! Возник грозный вопрос: кто же я при этом — учитель физики или безответственный сеятель тёмного невежества, страха и интереса к магии?!

Как рукой сняло подобное увлечение…

Но вопрос остался: если такие явления существуют, а они также являются частью природных явлений, значит, их должны исследовать учёные. Но где же учёные, которые исследуют явления тонкие? И вообще, наука о Тонком — наука или нет?

Нужно было найти ответы на подобные вопросы. Много читала, слушала лекции, ездила на конференции.

Помощью Свыше, не иначе, могу считать одну незабываемую неделю в начале декабря 1997 года. Судьба дала возможность в поездке с лекциями по Литве сопровождать Геннадия Ивановича Шипова[167] и Анатолия Евгеньевича Акимова[168]. Судьба разрешила стать свидетелем, с каким вниманием и множеством вопросов их встречала научная общественность в Вильнюсском государственном университете, в Институте математики и кибернетики Академии наук Литвы, в Технологическом университете и Авиационном институте в Каунасе и просто общественность. А потом, в марте 1998 года, ещё были их публичные лекции в Риге и даже в Клайпеде…

Возможность личного общения в великими учёными сильно расширила границы моего понимания тонко-энергетических явлений. Узнала, какие обширные научные исследования ведутся в этой области. Поняла, что самые смелые, самые устремлённые, самые мужественные учёные совсем не отстраняются от подобных исследований.

Узнала, что наука и духовность сближаются, но официальная наука это игнорирует. Было понятно, что школьное естествознание, умалчивая о существовании тонких и духовных явлений, искажает мировоззрение людей и не способно к одухотворению мышления; рисуя мир только материальным, обкрадывает молодёжь в духовном понимании себя самих и осознания себя во Вселенной. Хотелось кричать на весь мир: нельзя об этом молчать!

Параллельно возникали сомнения: если подобные исследования ещё только начинаются — какое я имею право? Ведь неизвестно, какие будут окончательные выводы учёных.

Тут же — и противоположные мысли: если, застраховывая себя, будем ждать, разрешая поголовно все исследования тонких явлений обзывать лженаукой, то чрезмерное увлечение технологиями в конце концов погубит сердца людей и обернётся против всей цивилизации! Учитель естествознания — не учёный, и он не обязан доказывать или опровергать. Если учитель не хочет способствовать выращиванию бессердечных невежд, тогда знакомить с новейшими исследованиями тонких явлений — обязанность, даже миссия учителя. Нужно разъяснять, что такие исследования не могут быть называемы противоестественными. Старшеклассников следует спрашивать: разве была бы физика способна материальными приборами и средствами исследовать что-либо нематериальное и «потустороннее» — и, вообще, что может быть «по ту сторону» Природы?

Аргумент, который созрел, был таким: если учёных интересуют тонкие явления и они исследуют их, то исследования эти — сами по себе — уже есть доказательство материальности тонких явлений. Существует более тонкая, почти неисследованная, часть мира, существуют Тонкий и Высший Миры!

Такая мысль как нельзя лучше соответствовала философии Живой Этики. В эту трудную пору раздумий о том, с чем идти в класс — только ли со знаниями, одобренными официальною наукою, или же знания эти дополняя новейшими, необычными — определиться помогла именно Живая Этика, которая говорит:

«Наука не может выйти за пределы механического круга, пока эта стена не будет преодолена пониманием Тонкого Мира» (Братство, 10).

Нужно было самой на что-то решаться. Решение было следующим:

Информацию о тонких явлениях на уроки естествознания обязательно буду приносить — но только из научных лабораторий.

Молодёжь должна знать, что утверждает и куда движется передовая наука; она имеет право знать, несмотря на то, что в учебниках об этом не пишут и, похоже, ещё не скоро напишут. Но науку нельзя подменять технологиями!

Стали рождаться аналогии: к логике понимания законов физики прибавилась способность чувствовать глубинную их суть.

Сначала никак не могла понять, что со мной происходит: во многих законах, явлениях или формулах физики стала видеть как бы «двойное дно» — более глубокий, философский их смысл, помогающий человеку лучше понимать самого себя.