О смысле жизни

Для бедных значение таких трудовых братств очевидно как мирного убежища от хаоса грубой борьбы за существование и неизбежных при нем назойливых искушений и всевозможных экономических и нравственных опасностей. Для богатых — это наиболее симпатичный и достойный переход к лучшему, выход из того позорного и грубо эгоистичного положения, которое создано им капиталистическим строем. Пользоваться богатством, сознавая, как мало наши интересы согласованы с интересами рабочих классов, какую зависть и злобу вызывает наше исключительное положение, каким обманчивым, только усыпляющим совесть паллиативом является самая широкая благотворительность, становится все более и более невыносимым для тех, в ком любовь не подавлена холодными расчетами ума или грубым деспотизмом властных ощущений. Мы (семья моя состоит из старушки-матушки и двух сестер моих, совершенно солидарных со мною в убеждениях и стремлениях), не имея детей, можем свободно располагать родовым имуществом нашим. Отказавшись от радостей семейной жизни, я тем сохранил полную экономическую свободу свою. Но и в том случае, если бы у меня была семья и я не мог бы по закону располагать родовым имуществом, передав детям моим вместе с жизнию и исключительное, привилегированное социальное положение, даже и в этом случае ничего лучшего я для них не желал бы и не мог бы придумать, считал бы нравственной обязанностью своею делать то же дело любви, созидать то же трудовое братство и завещать им отдавать этому братству в аренду все земли и заводы, причем возможны бесконечно большая солидарность интересов, бесконечно более нравственно чистоплотные и благородные взаимные отношения, чем в настоящее время, когда все продается и из-за всего происходит ежеминутный торг и борьба взаимно противоречивых интересов. Чтобы не понимать всего этого и не чувствовать скорбь и позор такого положения вещей, нужна такая степень умственной и нравственной тупости, какая встречается не часто в наши дни. Многие чувствуют себя глубоко неудовлетворенными, неспособными на жестокое легкомыслие безмятежного и непробудного пьянства на позорной оргии жизни. Многие томятся, многие тяготятся жизнью, но немногие верят в силу любви, немногие даже только понимают ее жизненное значение, абсолютную, вечную правду ее. Вот почему так мало людей, понимающих, где выход из лабиринта современных осложнений, так мало веры в возможность какого-либо выхода, так мало людей, способных приступить к делу организации добра в жизни. А между тем это дело, все более и более необходимое для блага всех церквей, всех государств, всех народов. Человечество слишком умственно развилось для того, чтобы возможно было с прежней наивностью и недомыслием относиться к вере и жизни. Для народов необходим определенный идеал и определенная программа непрестанного прогресса в направлении к этому идеалу. Народам надоело бессрочно толочься на одном месте, не понимая, где они и куда их ведут. Все представители добра, все сыны света не могут не радоваться тому и не приветствовать этого стремления человечества от мрака и позора прозябания к свету и правде жизни разумной. Всякая церковь признает себя хранительницею истины, правды и добра, хранительницею высочайшего идеала, в этом — животворящий дух самого смысла и права ее на существование. Пока она не организует добро в жизни, пока она не предлагает верующим никакой определенной программы, она не может иметь на жизнь никакого влияния и тем самым утрачивает всякое жизненное значение. Именно это и констатируют неверующие, называя такую веру абсурдом, устарелой утопией, годной разве для утешения больных и слабоумных людей, а верующих такою верою — фарисеями, лицемерами и идиотизированными ханжами. Поставить высоко знамя веры, доказать, что она и теперь — живой светоч, способный удовлетворить умы и сердца, предлагая им заведомо высший идеал, гармонизирующий любовь, разум и природу, все творение Бога, во имя которого говорят церкви, все, что изошло от первопричины бытия и потому имеет разумное право на существование, доказать, что вера заключает в себе и самую разумную программу упорядочения жизни, организации добра — вот священная обязанность для всякой церкви, имеющей веру в саму себя, желающей доказать, что она осталась верна истинному Богу, не желающей подписать себе смертный приговор, сделавшись позорным орудием низменных, своекорыстных целей.

Для всякого государства — это залог мирного развития и единения в братолюбии всех классов общества, принимающих участие в его жизни.

Тем, кому покажется чрезмерным сказанное мною, кто усомнится в основательности моей оценки значения любви и возможных результатов стройной организации дела любви в жизни, — я скажу одно: верьте в искренность моего глубокого убеждения, примите в соображение опыт, вынесенный мною из многолетнего служения на дело любви и выслушайте терпеливо то, что я имею сказать вам о значении любви и необходимости для человечества единения в братолюбии.

В.И.Вернадский Фрагменты из писем и дневников