О солдате-скитальце

— Они тоже не рассчитывают на такое чудо и поэтому преспокойно грабят швейцарские деревни и городки. Они пришли из единой и неделимой республики, должны были нести на острие штыков братство и другие прелести, а пока что принесли сюда насилие и грабеж и оставляют после себя руины и пепелища. Что сделали мы с Мейрингеном и Иннерткирхеном?

— Кого вы осмеливаетесь спрашивать об этом, гражданин? — закричал Гюден.

— Генерала, имеющего право приговорить меня к смерти и расстрелять. Я безвестный офицер, у меня нет никакой родни, даже дяди, который бы мне покровительствовал… Оно и понятно! Я вышел из низов. В сентябрьские дни меня можно было видеть среди санкюлотов[14]. И поэтому, когда генерал бригады Цезарь — Шарль — Этьен Гюден де — ля — Саблоньер спрашивает меня…

— Я не отвечаю на подобные оскорбления! — с высокомерием сказал генерал, отвернувшись от дерзкого капитана и выпятив губу. — Никакой дядя мне не покровительствует, я сам выдвинулся! Я был на Сан — Доминго, в Арденнской армии под командованием Феррана, в Северной и Рейнской армии, был в Германии под командованием Моро. Кровью и ранами я заслужил эполеты в долине Кинциг…

— Капитан Ле — Гра хочет предложить план операции, целью которой является взятие Гримзеля, — медленно и холодно проговорил подполковник Лабрюйер, мужчина огромного роста с широким бритым лицом, отвислой нижней губой и угрюмым выражением умных глаз. Он молчал до сих пор, с совершенным безразличием рассматривая ногти, словно весь этот спор велся на незнакомом ему языке.

— Капитан Ле — Гра? — переспросил генерал, усилием воли сдерживая охвативший его гнев и стараясь скрыть блеск ненависти в глазах. — Слушаю… Что это за план?

— Вчера под вечер, — снова заговорил Ле — Гра, — возвращаясь после рекогносцировки возвышенности в долине Хасле, я при приближении к водопаду Хандег увидел крестьянина, который на одном из склонов горы косил траву. Я дал знак гренадерам, и мы подошли с ними к подножию горы так осторожно, что швейцарец нас не заметил. Я тихо скомандовал, и четыре солдата взяли его на прицел. Тогда я крикнул ему, чтобы он немедленно спустился к нам. Крестьянин онемел от ужаса. Он быстро сполз по крутому склону и в испуге остановился перед нами. Я стал его допрашивать, откуда он и что там делал. Это крестьянин из Гуттаннена, фамилия его Фанер. Узнав, что мы идем из Иннерткирхена к горе Хасле, он и другие жители деревушки бежали со своим скотом и домашним скарбом и скрылись среди голых скал. На вопрос, где они сейчас находятся, он показал рукой на кручи. Действительно, в вышине слышался звон колокольчиков, которые здешние пастухи привязывают на шею коровам и козам. Я стал подробно расспрашивать крестьянина о горных тропах и дорогах, так как мне казалось немыслимым взять перевал лобовой атакой, о чем я вчера уже имел честь говорить в вашем, гражданин генерал, присутствии. После долгого допроса мне удалось выжать из него сведения, что на Гримзель можно подняться не только низом, не только по берегу Ааре, как требуется по плану операции, но и верхом, через горы. Я тогда и подумал, — продолжал Ле — Гра, — чем карабкаться на перевал снизу по отвесным, как стена, скалам, правда завернувшись в тогу французского гения, но зато под градом пуль и камней, не лучше ли зайти по горам в тыл неприятеля и свалиться на него как с облаков, налететь на лагерь, как коршун налетает на гнездо овсянок…

Гюден сел на стул, совершенно подавленный этим сообщением. От волнения губы у него так пересохли, что он не в состоянии был произнести ни слова. Он страдал невыносимо и, не поднимая глаз, чувствовал, что Ле — Гра смотрит на него и, может, сам того не замечая, снисходительно улыбается.

— Где этот крестьянин? — спросил, наконец, командующий.

— Я держу его под стражей в отведенной мне квартире. Мы разговаривали с ним ночью. Собственно, подполковник…

— Он действительно знает тропу, по которой могут пройти пять батальонов?

— Он говорит, что есть какое-то место, где можно перевалить через горы. Конечно, переход очень трудный. Надо идти по ледникам…

— Ах, вот как! — проронил Гюден, лишь бы что-нибудь сказать.

— Оттуда мы можем сразу подняться на Фурка или спуститься прямо к Урзерену. Крестьянин согласился проводить нас до самого Гримзеля. Я спросил, какую он хочет награду за это, и он сказал, что хотел бы получить в собственность луг на правом берегу Ааре у входа в ущелье Хасле. Не знаю, правильно ли я сделал, пообещав ему…

— Проводник будет щедро награжден, если заслужит. Там видно будет. Каким бы то ни было путем, но мы выступаем, — с решительным видом сказал генерал. — Во всяком случае, я хочу видеть этого человека и поговорить с ним сам. Через минуту я выйду. Объявите войскам, что мы выступаем.