О спиритах, колдунах, ведунах. Спиритизм — мерзость перед Господом

Поэтому Бог заключил двери вечности и не позволяет никому из отшедших приходить сюда и рассказывать о тамошнем, дабы демон, воспользовавшись этим, не ввел чего от себя. Если бы это случилось, он под это старался бы подделаться чрез свои орудия, не на самом деле воскрешая мертвых, но, обольщая зрителей какими-нибудь призраками и обманами или, как я уже сказал, представляя некоторых как бы умершими, и таким образом все поворотил бы вверх дном и привел в беспорядок. Но Бог, предвидя все это, преградил ему путь к таким козням и, щадя нас, не дозволил, чтобы кто-либо приходил оттуда и рассказывал живущим о тамошнем, научая нас веровать более всего Божественному Писанию”.

Эти слова великого святителя, полторы тысячи лет тому назад написанные, как будто изречены для нашего времени: так поразительно применимы они к спиритам.

Советуем в дополнение к ним прочитать одно из «Слов» нашего русского злато уста, Иннокентия, архиепископа Херсонского, сказан ное им при служении на кладбище.

V

Из записок господина Рускова: ответы духа лжи. — Мудрость простеца-христианина, изобличившего духа лжи. — Когда у духа “отнята сила”, он боится молитвы Святому Кресту. — Допрос духа с заклинанием именем Божиим. — Мое доброе слово спиритам.

В заключение рассказов о спиритах и спиритических невидимых исполнителей, приведу выписки из записок простого русского человека, вовлеченного в спиритизм и потом покаявшегося, господина Рускова.

Записки эти мною были напечатаны еще в 1885 году в духовном журнале “Странник”.

Он рассказывает, что в его присутствии и при его участии в сеансе одной его знакомой, которая, кстати сказать, вовсе не считала себя и медиумом, стол отвечал на все вопросы стуками, отвечал верно, точно, сколько кому лет, что стоит та или другая вещь, и т. и, — некто перемещался по комнате, взлезал на диван, на стулья, на стол, даже возил по комнате в ящике без колес восьмимесячную дочь рассказчика, причем ящик с ребенком привязывали к ножке стола веревочкой.

“Все эти явления, приводили нас, — говорит господин Русков, — в решительное недоумение, чему приписать их? Недоумения эти скоро рассеялись. Из одной петербургской газеты мы узнали, что непонятные для нас явления называются спиритическими и производятся они не электричеством или магнетизмом, но душами умерших, которые сообщаются с живыми посредством стола”. После этого автор стал усерднее заниматься этими явлениями, приспособил азбучный алфавит и стал вести с духами самые разнообразные разговоры, пред началом коих всегда спрашивал: кто будет с ним говорить? Большею частью получались ответы, что говорят души его умерших детей и родственников. Замечательно, что в этих ответах звучат те же самые ноты, как и в сообщениях духов, о коих говорит Вагнер. — “Я прошу вас, — говорит, например, дух ребенка — ради Христа, чтобы вы любили друг друга”. — “Будьте добры, милостивы и любите друг друга”, — говорит другой ребенок. Но как только вопросы касались не таких общих понятий, как только была опасность для отвечающего духа обличить себя самого, то он молчал или отвечал уклончиво, двусмысленно. На вопрос: «Что тому будет, кто добр и милосерд?» — он еще отвечает: “Того ожидает рай Христа”. — «А кто этого не исполняет?» — на этот вопрос уже молчит. На вопрос: «В чем ты одета?» — отвечает: “Мы бестелесны”. А на вопрос: «Когда мы поминаем вас в церкви, что вам бывает?» — отвечает: “Христос не велел об этом говорить”... Уже в этом ответе слышится противоречие учению Церкви, противоречие учению о любви христианской. Церковь ясно учит, что великая бывает польза от поминовения умерших и скрывать этого нет надобности, а Христос Спаситель, конечно, желает, чтобы мы молились за усопших, поминали бы их, и Ему нет причин скрывать от нас пользы такого поминовения.

Для кого желательно скрыть эту пользу — понятно...

Но собеседник из загробного мира изобличил себя тем, что забыл, с кем он беседует. Имей он дело с каким-либо интеллигентом, вроде господина Вагнера, он мог бы безопасно продолжать свои обманы: ученому мужу не пришло бы в голову, а если бы и пришло, то он счел бы это суеверием и устыдился бы того, чего не устыдился, а счел своим христианским долгом сделать простой русский человек, как только явилось у него сомнение в истинности сообщений со стороны умерших. А явилось оно так: в Великий Четверток на Страстной неделе 1883 года приходит к нему его знакомый М. И. и говорит, что он сделал открытие: стоит только взять в руки карандаш, и он будет писать на вопросы все ответы. И тут же стал писать под диктовку “духа”.

— Мне, — говорит господин Русков, — показалось это обыкновенным писанием, а не тем, что происходило под влиянием посторонней, невидимой силы. Поэтому я просил М. И. дать мне ответ посредством карандаша: могу ли я писать так же?