О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Понедилок. Знакомство уже более-менее основательное начали с Киевско-Печёрской Лавры. Поразила плита, под которой покоились останки обезглавленных 15 июля 1708 года генерального судьи казацкого войска Василия Кочубея и полтавского полковника Ивана Искры. Посмотрели знаменитые пещеры. Узкий лабиринт коридоров и проходов, всё мрачно и гнетуще. Натолкнулись на мощи летописца Нестора, автора «Повести временных лет». В Лавре были заключены многие политические бунтовщики «для исправления ума». Русский поручик Иван Шишкин отсидел в Лавре 17 лет и там же скончался. Алексей Хомяков пропел в свое время славу Киеву, чудному граду, где «Мрак пещер твоих безмолвных / Краше царственных палат». Щекастик, узнав всё это, воскликнула:

Да здравствует солнце!
Да скроется тьма!

От Лавры отходили на Крещатике, а потом отправились на Бессарабку, на рынок. Естественно, полный восторг, не хуже Тифлисского. В рамках самостийной экскурсии прошлись по бульвару Шевченко, по Владимирской улице и заглянули в златоглавый Софиевский собор – «чудо древнерусского зодчества». Н-да, после Гентского собора Софиевский не очень-то смотрится…

Подкрепившись в ресторане, заглянули на стадион «Динамо» и поприсутствовали на матче дублёров. Киевские болельщики отличаются от московских: мало ругачих и кричащих, но много добродушных и насмехающихся: «Ребята, – советовали игрокам, – давайте в тенёк, там у вас лучше получится!..» А над стадионом реял кумачовый лозунг: «Девяту пятиричку – достроково!» То есть: досрочно.

Сопровождавший нас Довгаленко показал нам и памятник Лесе Украинке. Несгибаемая поэтесса и человек:

Нет, и в горе я петь не забуду,

Улыбнусь и в ненастную ночь,
Без надежды надеяться буду,
Буду жить! Прочь, печальные, прочь!..

«Печальные» – это «осенние думы седые». Все бы так. Но не всем дана такая несгибаемость…

18 червня (викторок), т. е. июнь и вторник.

После завтрака в книжном шкафу нашёл «Энеиду» – переложение Ивана Котляревского на украинский и упивался.

По-украински звучит очень забавно. Эней – Дидоне:

– Здорова! Глянь… де ти взялася?
И ти, сердешина, приплелася
Из Карфагена аж сюда?
Якого биса ты спеклася,
Хиба на свити нажилася?
Чорт мав тоби десь и стида…

И на воздух, к памятнику Владимиру, Советская площадь, Большая Житомировская, Владимирская, Андреевская церковь, Стрелецкий переулок. Заглянули и в ресторан «Лейпциг», но в меню хопеля-попеля не оказалось, и ограничились борщом немецким и котлетами «Метро». Затем прогулка на «Ракете» по Днепру. Из-за погоды пустые пляжи…

19 июня

Навестили Аскольдову могилу. Запустение и разрушение. Какие же мы – варвары, и об этом писал Солоухин в «Письмах из Русского музея»… Вышли на смотровую площадку: слева – старый Подол, впереди за Днепром – новый район Оболонь. Геометрия и уныние… И снова осмотр, порадовал только дом Городецкого в стиле архитектурного фэнтези или простецки – Пантелея. Да ещё хороший район Липок. Перед прощанием с Киевом зашли в кондитерскую на Крещатике. Нет, это не наш Столешников!.. Пришлось вместо пирожных вкушать клубнику – Ще уписывала её в обе щеки. И на вокзал…

20 июня

Утром в 10.52 прибыли в Москву. Крымско-киевское путешествие закончилось. Утром следующего дня распустились 9 розовых пионов, купленных в Киеве за 15 копеек за штуку, и источали медовый аромат.

22 июня

Зазвучали старые песни: магазины, очереди, стирка, печатанье. За 3 дня я отгрохал 26 страниц своей ЮБиблии. Тема: художник и общество, художник и власть.

24 июня

«Всё прошло, как всё проходит». Началась рабочая неделя, позади остались Симеиз, море, Киев, Днепр. В 7 часов утра Щекастик отправилась на работу в своё НИИ, в закрытый «ящик». Немного загорелая и изрядно грустная. Через полчаса двинулся и я. В метро было душно и противно. К 9 часам в Главной редакции стал собираться творческий народ, и все с удивлением рассматривали мою чёрно-белую бороду, отпущенную в отпуске. Посыпались сравнения: Хемингуэй… Амундсен… Церетели… И что обидно: сравнивали не с Акакием Церетели, поэтом и интеллигентом, а с Ираклием – лидером грузинских меньшевиков, противником Ленина.

Любопытно, что не только я написал отчёт о поездке, но и Светлана Орлинкова, в своих записях отметила: «Безелянский, строгий, динамичный, напористый…» Так воспринимала?

Жизнь разворачивает свои сюжеты. В ночь с 30 сентября на 1 октября Ще почувствовала себя плохо. Вызвали «скорую», и в 3.45 мы переступили порог больницы № 67. Щекастика увели, а я остался ждать.

4.25 – вышла Ще со словами: «Сейчас будут смотреть…»

4.45 – «Кладут…»