О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Неврология. Болит рука и ноет плечо. Но тем не менее пинг-понг, футбол, прогулки и чтение. Всё вроде бы нормально, но где юная маркиза и где виконт Сен-Альмер? Вместо героев Агнивцева познакомились на танцах с тремя пейзанками, пастушками с далёких российских полей.

6 декабря

Ночью снились бубновая девятка, какая-то пучеглазая бутылка и груди в форме груши дюшес, – неужели в сон проникли строки Игоря Северянина?.. Днём знакомство продолжилось. Две Нины из Саратовской области. Обе замужем, и у каждой по двое детей. Нина Ивановна – статная брюнетка, заведующая детским садиком. Нина Степановна – крашеная блондинка, воспитательница того же сада. Обеим по 32 года. Обе какие-то земные, крепко стоящие на земле и излучающие тепло самой земли. Без городской рефлексии, комплексов и неврозов.

Беспечным детям суеты
Слова печали непонятны, –

писал ещё в прошлом веке Сергей Андреевский. Обе Нины принимают жизнь такой, какая она есть, и никаких раздумий, а тем более – анализа. Здоровый оптимизм и неумолкающий громкий смех. Женщины бесшабашно веселились, а я никак не мог выйти из своей мрачности…

Нет, я не умею бездумно радоваться жизни. Но разве я такой один? «Я на дне, я печальный обломок, / Надо мной зеленеет вода…» – писал Иннокентий Анненский.

…Вечером танцы, под песни-липучки: «На дальней станции сойду – трава по пояс…» И ещё звенящая песня про какую-то Оксану. Песни под баян, даже Серёжа подпевал девушкам, а я вот не мог, поёживаясь от интеллектуального холода, если выражаться метафорически.

8 декабря

Не выдержал испытание отдыхом и досрочно уехал домой. «Она поправила причёску и прошептала: „Вот и всё!“» – снова Николай Агнивцев.

24 декабря

Отпускная картина следующая: Ще лежит больная, тёща еле ползает и кряхтит, в квартире варят трубу, а я совершаю набеги на магазины в поисках продуктов. Нынешний декабрь побил все рекорды: так хреново ещё не было. Люди бегают за картошкой, маргарином. Исчезли даже собачьи колбасы («собачья радость»), за мясом очереди, как на «Джоконду». И автобусы, автобусы, с приезжими из других городов и сёл… И всё это под куплеты д’Артаньяна-Боярского: «Пома-пома-помахивая перьями на шляпе, / Судьбе не раз шепнём: „Мерси боку!“..» Да, такое большое коммунистическое «мерси»!..

29 декабря

Кажется, 1978-й отбросил нас в 1946 год: в первый послевоенный. Но тогда были надежды, что всё наладится. А сейчас отчаянье и глухая тоска, что ничего хорошего нас не ждёт. «Такие времена», как поётся в одной бразильской самбе. А руководители страны упорно предрекают народу дальнейшее процветание… Но ничего. Стиснем зубы и будем прорываться. Только так, не иначе…

1979 год – 46/47 лет. Карьерный слом: из радио в газету

8 января

«Мне сегодня очень грустно: бедный кролик заболел», – мурлыкает с утра мой сосед в Комитете по столу Соболь. И жалуется: сидел в Рио-де-Жанейро в жару и мечтал о русской земле, о морозе. Приехал – то одно, то другое, то болезни, – и так ни разу и не сходил в лес, на лыжи, не съездил на рыбалку… Вот так и бывает всегда…

Вчера ходили в консерваторию. Гайдн, концерт № 1 для скрипки с оркестром, дирижёр – Александр Лазарев, скрипка – Павел Коган. Божественно пела скрипка!.. А затем впервые исполняющийся в Союзе концерт для скрипки с оркестром – сочинение Эдисона Денисова. И с заключение – Брамс, третья симфония фа мажор, соч. 90… Виолончели, скрипки и валторны вытягивали неумолимую мелодию рока: была весна, весна ушла, и всё растворилось в осенней тоске – музыкальный эпиграф «Будденброков»…

Снова надо идти на работу («трабаха» и «трабаха»), и тоскую по «фрайди» – по пятнице. Два дня можно сидеть дома: читать, печатать, клеить, принадлежать самому себе… как сказано у Макса Шелера, по сравнению с животными человек есть «вечный Фауст», который, не удовлетворяясь окружающей действительностью, жаждет прорыва границ…

11 января

Сколько в Комитете одиноких женщин. Но тем не менее живут: смеются, находят удовольствие в бытовых мелочах. А там, за кулисами, дома, в постели – «невидимые миру слёзы»…

16 января

Ко мне зачастила неприятная дама – Депрессия. И сжимает в своих объятиях. Ах, ты, моя милашечка, чтобы ты сгинула!..

24 января

Посмотрели фильм Ильи Авербаха «Объяснение в любви». Прекрасно играют Юрий Богатырёв и Эва Шикульска. Но публика уходит из зала. Никто не умеет и не хочет ценить чувства. Мир машин и дублёнок полностью вытеснил мир любви и страданий. Никто не хочет переживать и страдать, тем более за каких-то экранных героев. Все хотят только потреблять. Неужели и мы входим потихоньку в общество потребления?..

В один присест прочитал «Жизнь Арсеньева» Бунина. Прекрасно! Какой изумительный стилист Иван Алексеевич! Вот только один эпизод с горничной Тонькой: «…завалил её на пол, поймал уклоняющиеся горячие от огня губы… Кочерга загремела, из печки посыпались искры…» И никаких натуралистических подробностей, вот только эти «искры», но они передают всё.

29 января