О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Экскурсия была преоригинальная: кладбище-базар-музей. То есть смерть, жизнь и созерцание. Или печаль, радость и размышление. На базаре можно купить всё, от древних амфор до современных кроссовок. Отлично идут морские раковины, «во рту которой – все напевы моря, / все голоса, все шёпоты и стоны…» – как написала Юнна Мориц, описывая базар в Афинах:

– Продай мне эту раковину, грек!
– За тысячу и двести драхм, синьора!
Задаром, фру! Наши деньги – мусор!
Я торговаться, леди, не привык,
Ведь я – моряк! – присвистнул грек лукавый…

Мы ходим по базару, решая трудную проблему: купить или не купить. По нашим деньгам всё – «охи-охи», по-гречески: «нет-нет, слишком дорого!»

Охи-охи. Дела наши плохи.
Хочется купить, а остаётся выть, –

соревнуюсь с Юнной Мориц. После базара – музей Бенаки. Грек Антонис Бенакис вроде нашего Третьякова – коллекционер и собрал много ценного.

После обеда с Борисом Краковским, инженером-гидравликом, поехали снова в центр с криком: «Только руины!» Не магазины и музеи, а именно натуральные руины. В «Записках по Греции» Михаил Алпатов писал, что больше всего его изумлял в Греции свет дневной, ясный, ослепительный, который придаёт предметам одухотворённость…

21 февраля

Рано утром отправляемся на полуостров Пелопоннес. Коринфский канал, соединяющий Эгейское море с Ионическим. Хрисула рассказывает, что была Эллада и жили в ней эллины, а римляне придумали название «Греция» от местечка «Греко» в Сицилии, и в истории закрепилось название – Греция и греки.

На нашем пути сплошные исторические места: монастырь Дафни, удивительное озеро Риза, город Элевсинос, город олив и оливкового масла. Кругом перламутровая голубизна. Небо и море сливаются воедино… Далее Коринф, Архикоринф, где вечный труженик Сизиф вкатывает в гору тяжеленный камень, – все мы Сизифы, и каждый из нас немного Сизиф!.. В автобусе нас развлекает Хрисула, рассказывая про гетер. «Есть они и сейчас, но только теперь это не образованные гетеры, а всего лишь женщины для публичных домов». Из группы слышится крик: «Безобразие!.. Зачем публичные дома, лучше бы работали на фабриках, как у нас… Труд облагораживает человека!..» На лице гида заиграла улыбка. «О, эти русские! Вечно они лезут в чужие монастыри со своим уставом!..»

А вот и развалины древних Микен. Череда мифов: Атрей, Полисфен, Агамемнон, Клитемнестра, Орест, Электра, – одни высокие кровавые трагедии!.. «Боги поступали хуже современных людей», – комментирует мифы Хрисула.

Террасы из вековых каменных блоков. Всё выше и выше. Внизу долина, зажатая горами. Тишина. Горы и вечность. Ветер колышет волосы. И как в старом анекдоте:

– Господи, как хорошо-то, Маша!

– Я не Маша.

– Всё равно хорошо.

Знаменитый храм Геры, источник укрепления девственности. Хрисула хихикает: «Сюда ходят не находить, а терять…» Маленький городок Нафплион. И райское место – Эпидавр. Вечнозелёные рощи и птичье разноголосье. Дышится на редкость глубоко и свободно… Здесь когда-то жил Асклепий (он же Эскулап) – бог врачей и врачебного искусства. Дочери Асклепия – Гигиена и Панацея тоже стали помогать людям сохранить здоровье. Ну и конечно, целительный воздух Эпидавра. А ещё в Эпидавре был знаменитый театр, построенный страшно сказать когда – в IV веке до нашей эры. Воображение рисует картину: величавые горы и потрясённые зрители. И какие авторы? Эсхил, Софокл, Еврипид! Группа усаживается на каменные плиты древнейшего театра и взирает на пустую сцену. Вспоминаются строки Николая Гумилёва:

Все мы, святые и воры,
Из алтаря и острога,
Все мы – смешные актёры
В театре Господа Бога.

Ещё одна краткая остановка у Саронического залива. Сказочный вид. Горы, обрыв и тёмно-синяя гладь воды.

22 февраля

С утра свободное время, и мы шатаемся по Афинам. Попадаем на рынок, где горластые и усатые «Янаки, Ставраки и папа Сатырос» (так, кажется, у Багрицкого?) торгуют и делают «Доброе дело! Хорошее дело!». Из рынка в римскую Агору, открытую археологами в конце XIX века…

После обеда экскурсия на мыс Сунион, в южную часть Аттики. Колонны почти исчезнувшего храма, на одной из колонн – автограф лорда Байрона… К вечеру заезжаем в какую-то таверну под названием «Молодой рыцарь», где наяривает оркестрик из 5 человек. Еда, питьё и гвоздь программы – танец живота. Услужливая память подсказывает строки пародии Александра Иванова на Льва Ошанина, которого в загранпоездке шокировал этот танец живота:

Восточная красотка хороша!
Но кровью облилась моя душа,
Ведь так недалеко и до конфуза…
Халат взяла бы или хоть пальто,
А то нагая… Это же не то,
Что греет сердце члена профсоюза!