О, суббота !

- Извините десять тысяч раз! - Саул Исаакович поклонился коротким энергичным поклоном, всем своим видом уверяя, что на этот раз прощается прочно и окончательно. Он вышел наконец на яркую и пятнистую, как цигейковая Ревек-кина шубка крашенная под гепарда, Пушкинскую улицу, пеструю из-за обновляющих кору столетних платанов, из-за проникающего через платановые листья солнца, на немноголюдную в будни, хотя шумную в праздники исключительного очарования Пушкинскую улицу. Совсем рялом - перейти дорогу прохладой и сенью звал и манил гранитный портал: широкая лестница сине-золотая ротонда, тайна галерей..

Но нет. Саул Исаакович категорически заявил себе: нет! "Первым делом, первым делом самолеты!"- приказал он себе знаменитой в послевоенное время песенкой и решительно пересек мостовую по направлению к дамскому ателье.

"Итак,- рассчитывал он на ходу,- стол комплектуется красиво. Гриша с Маней - у окна мы с Ривой - возле двери, чтобы без затруднений бегать туда-сюда, на кухню и обратно... А справа и слева разместится уйма людей! Одно из лучших изобретений человечества - раздвижной стол Большое дело!"

Словом, день завертелся колесом и многое предстояло.

Ада с сожалением колыхнула полное тело в переливчатом платье, всплеснула руками в поблескивающих рукавах, ахая, заплела на груди пальцы с перламутровым маникюром - большая рыба, а не дочь.

- Какая обида!.. Как раз сегодня у Сени премьера!..-и начала отплывать.

- Ну и что? Премьера - не закрытие сезона! Успеете!

- Но, папа, Миша! - Уплыла. Конечно.

Миша - имеется в виду артист Михаил Красильников.

- Понятно. Красильникову мы не соперники. И что будет играть ваш Миша?

- Сейчас и говорить нечего, сейчас ни одного билета, но как-нибудь попозже я протащу вас с мамой. Миша играет старика Дулитла. Вы увидите как-нибудь!..

- Скажи мне, как называется пьеса, если меня спросят... Я ведь должен буду объяснить, почему вы с Сеней так заняты.

- "Моя прекрасная леди" !

Красильников - кумир семьи. Красильников даже иногда бывает у них в доме. Красильников играет старика - и не видеть этого невозможно.

- Ну хорошо, дочка. Как кушает Таня?

- Таня, папа, как всегда. Мама плачет, Сеня сгроит из кубиков, поет песни и стоит на голове, так Таня кушает. У Наташи чуть-чуть красное горло, а вообще ничего.

- Поцелуй обеих. Пока.

"Не будет слишком тесно за столом,- лицемерил перед самим собой Саул Исаакович, шагая к аптеке.-Что хорошего, когда теснота за столом? Даже посмеяться" с аппетитом неудобно, если чересчур тесно за столом...- Он был раздосадован тем, что не сумел обнаружить перед дочерью нового качества в характере - твердости.- Она думает: замшелый старик..." - сердился он. Колдунья Люся

- Лейся, лейся, чистый ручеек с битым стеклом! - сказала Ася, и Леночка с послушной улыбкой тихо ушла за дверь.

На Леночкину улыбку, а особенно на эту ее северную бесшумность у Аси были тайные планы, тайные от Леночки, тайные от сына Шурика, даром что Шурка на четыре года моложе Леночки. Ася сама была постарше мужа и не видела в том преград к счастью. Но Шурка завел себе подружку в техникуме и Асины планы рухнули. Два дня назад определенно.

Дверь открылась, ударилась в резиновую плашку ограничителя и с негромким просительным скрипом снова закрылась, чтобы снова хлопнуть по резине и снова как бы о чем-то попросить-один за другим шли покупатели.

- Тетя, аскорбинку с глюкозой!

- Три соски, две пустышки! Присыпку, марганцовку, термометр для ванночки... Все?

- Только начало.- Молодой папаша просиял, озаренный необъятностью перспектив.- Клеенку! - вспомнил он.

- Вот видите,- сказала Ася.

Позавчера к ней - не к собственной маме - прибежала эта Шур-кина подружка из техникума, Ирка, и нестыдливо, но и недерзко, житейски просто попросила устроить ее в больницу. Необходимо, объяснила она, чтобы все состоялось в субботу, нельзя в горячее время перед сессией пропускать не то важные консультации, не то лабораторные работы, не то еще что-то.

- Мерзавец! Он у меня получит! - заверила Ася девочку, но девочка вступилась за Шурку.

- Ну что вы!..-сказала она, и Ася смешалась под иронично укоряющим взглядом.

А на вид котёнок двух недель от роду.

"Леночка!.."-как будто прощаясь с Леночкой навеки, с тоской подумала Ася и тут же пообещала Ирке все устроить.

Леночкино целомудрие Ася нежно чтила. Но практический подход Ирочки к затруднительному, как говорили раньше, положению восхитил. Не бесстыдство восхитило, но деловитость, с которой она явилась к Шуркиной маме, как к знакомому медику. Когда Ася была школьницей, в их классе повесилась ученица, попав в такую вот историю...

Ася спросила у Иры, любит ли она Шурика. Оказывается, его нельзя не любить. И в Шурике на этот счет тоже, оказывается, нельзя сомневаться. Все в порядке. Но жениться на втором курсе - только родителям морока. И Ася малодушно кивнула.