О тех, кто предал Францию

За неделю до этого Австрия и Германия заключили соглашение, по которому национал-социалисты гарантировали независимость Австрии. Если эта «гарантия» не предвещала в будущем ничего доброго для Австрии, то она показывала, как далеко ушло вперед взаимопонимание между Италией и Германией. Одного этого соглашения было бы достаточно, чтобы рассеять иллюзии, питаемые даже искренними антифашистами в Париже, относительно того, будто Италия вернется к Стрезе. Люди не замечали того факта, что, каковы бы ни были личные чувства Муссолини, он оставался связанным с Гитлером общностью судьбы. А поскольку диктаторы ставят свои собственные интересы выше всего, раньше или позже Муссолини должен был выступить совместно с Гитлером.

За день до начала войны в Испании произошел «холодный» национал-социалистский путч в Данциге. 17 июля национал-социалистская партия стала тоталитарным хозяином вольного города. «Кто владеет Данцигом, — заметил однажды Фридрих Великий, — тот имеет больше веса в Польше, чем сам польский король». Но загадочный министр иностранных дел Польши, полковник Бек, хранил невозмутимое молчание.

Мятеж генерала Франко поставил правительство Блюма в трудное и сложное положение. Его внешняя политика подверглась первому серьезному испытанию. В течение долгих десятилетий франко-испанская граница считалась безопасной. Принадлежащие Испании Балеарские острова господствовали над коммуникациями между метрополией и ее северо-африканскими владениями. Национальные интересы Франции недвусмысленно требовали, чтобы ни одной чужеземной силе не было позволено влиять на испанское правительство, не говоря уже о том, чтобы господствовать над ним. Испанский кабинет опирался на Народный фронт, который одержал решительную победу на выборах в феврале 1936 года. Сношения мятежных испанских генералов с национал-социалистскими и итальянскими фашистами давно были секретом полишинеля. Кэ д'Орсэ располагал сведениями о том, что генерал Санхурхо, которому внезапная смерть при воздушной катастрофе помешала принять командование над мятежниками, зимой и весной 1936 года был в Берлине. Он закупал там оружие и получал советы. Стратегические соображения и демократические принципы в равной мере требовали, чтобы Франция оказала поддержку дружественному демократическому правительству, избранному на основе конституции и ставшему жертвой фашистского заговора.

Первые выстрелы в Испании отдались во Франции грохочущим эхом. Общественное мнение было наэлектризовано. Сторонники Народного фронта немедленно же высказались в пользу защитников испанского республиканского правительства, правые партии стали на сторону генерала Франко. Реакционные органы «Жур» и «Гренгуар» рисовали самые чудовищные картины воображаемых жестокостей, якобы совершаемых сторонниками республики. Генерал же Франко изображался рыцарем в лучезарных доспехах, светлым избавителем цивилизации от безбожной кровожадной черни. Для французских правых ничего не значило, что во время мировой войны испанские генералы, высокие прелаты и крупные дельцы поддерживали Германию и Австро-Венгрию, в то время как левые в Испании держали сторону Франции и даже дрались за нее. Для «Жур», «Гренгуар» и их друзей сброд оставался сбродом, даже если он был профранцузским.

Блюм спешно отправился в Лондон.

Опубликованное после окончания переговоров коммюнике, по выражению одного французского депутата, произвело впечатление «упавшего с луны». Оно неясно упоминало о планах относительно новой Локарнской конференции, заявляя, что «если бы на этой встрече Локарнских держав мог быть сделан какой-то шаг вперед, то можно было бы перейти к обсуждению других, связанных с миром в Европе вопросов».

Уж не начиналась ли снова эра беспочвенных деклараций и «клочков бумаги»? Не собиралось ли правительство Народного фронта повторять внешнеполитическую игру своих предшественников?

Было похоже на это. Меры, предпринятые французскими министрами по возвращении из Лондона, были направлены отчетливо в эту сторону.

Пока министр иностранных дел Дельбос коллекционировал уверения итальянского и германского правительств в том, что они воздержатся от вмешательства в испанскую борьбу, пять итальянских военных самолетов, на своем пути к генералу Франко, сделали вынужденную посадку на французской территории в Северной Африке. Германский самолет, принявший мадридский аэродром за пункт, занятый франкистами, приземлился на нем во время полета к мятежному генералу. Он попал в руки сторонников испанского правительства.

Между тем правая пресса начала обвинять правительство Блюма в секретной отправке оружия и самолетов правительству Испании. Главной мишенью нападок был молодой министр авиации Пьер Кот. «Пьер Кот — убийца! Пьер Кот — торговец войной!» «Cot — la guerre!» — визжали газеты. Единственным ответом кабинета Блюма было невнятное заявление, что никакого оружия мадридским властям не передается. И в самом деле, после отправки нескольких самолетов, Организованной Пьером Котом, поставка оружия республиканскому правительству Испании прекратилась.