О тех, кто предал Францию

Делегация испанских республиканцев явилась к Блюму с просьбой о помощи. Блюм ответил, что «вся имеющаяся информация говорит о прекращении национал-социалистами и фашистами посылки оружия Франко». После этого премьер заплакал. Госпожа Блюм прервала беседу, гневно воскликнув: «Какое право вы имеете так волновать моего мужа!»

Представителям профсоюза французских рабочих-металлистов Блюм сказал: «За кого вы меня принимаете? Мои усилия добиться нейтралитета и невмешательства в дела Испании только начали давать плоды. Неужели же вы ждете, что я поверну свою политику вспять?»

В сентябре, на партийном митинге в парижском Лунапарке, Блюм публично высказал то, что ранее говорил каждой делегации в отдельности. Он заявил перед большой массой слушателей: «Насколько я знаю, нет ни одного доказательства, ни одного наглядного факта, который говорил бы, что соглашение о невмешательстве, после его подписания, кем-либо нарушалось».

Эти слова были сказаны 16 сентября 1936 года. В то же самое время группа английских парламентариев, ездивших в Испанию, привезла к себе на родину осязательное доказательство — в виде неразорвавшихся немецких и итальянских бомб — того, что римско-берлинская интервенция продолжается. Французская разведка имела в своем распоряжении список рейсов германских и итальянских судов, доставивших Франко оружие в период с 1 по 12 сентября, в то самое время, когда Блюм делал свое заявление. Но слова премьера не могли не произвести глубокого впечатления на известную часть его последователей. Если Леон Блюм гарантирует, что делу республиканцев не причиняется несправедливости, — они готовы были поверить этому. Многие из них к тому же были сильно взволнованы другой частью заявления Блюма, где речь шла о военной опасности. По его уверениям, эта опасность, в случае помощи со стороны Франции республиканскому правительству, должна была возрасти. Он чрезвычайно красноречиво описывал ужасы войны, апеллируя к глубоко укоренившимся мирным симпатиям французских масс.

Он вовсе не был в этом оригинален. До него Лаваль действовал так же. Инспирированная Лавалем пресса кричала: «Санкции — это война!» В те времена Блюм настаивал на том, что сопротивление агрессорам и коллективная безопасность означает сохранение мира. А теперь он сам прибег к аргументации Лаваля. Правда, при помощи этого тезиса он толкнул часть своих последователей в лагерь сторонников невмешательства. В этом смысле он имел успех. Зато теперь трещина, разделившая Народный фронт, лишила его первоначальной силы. В то время как правые, за немногими исключениями, были по этому вопросу единодушны, левые раскололись. Коммунисты, профсоюзы, а также часть социалистов и радикалов требовали помощи правительству Испании; другие социалисты и радикалы были против. И эта трещина чем дальше, тем больше углублялась, пока, наконец, давление реакционеров не привело к тому, что разногласия превратились в полный разрыв. Политика невмешательства была для Народного фронта началом конца.

Она имела также последствия в области внешней политики. Румынский министр иностранных дел Николай Титулеску, блестящий государственный деятель с лицом химеры, был сторонником коллективной безопасности и тесного сотрудничества Румынии с Францией и Советской Россией. В июне он предложил Блюму во время их пребывания в Женеве расширить Малую Антанту, превратив ее в военный союз группы входящих в нее стран с Францией и Советским Союзом. В августе Пьер Кот был послан на юг Франции для того, чтобы обсудить это предложение с Титулеску. В конце концов предложения Титулеску были французским правительством отвергнуты. 31 августа он был без всяких церемоний уволен в отставку румынским королем Каролем, который начал затем проводить свою политику «сближения» с Берлином и Римом.

Точно так же отвергнуты были предложения турецкого правительства, напуганного итальянским захватом Абиссинии. Турки хотели в той или иной форме участвовать в франко-советском пакте. Равным образом были отклонены и предложения советского правительства, сделанные еще до соглашения о невмешательстве. Русские были готовы обсудить пути и способы помощи республиканской Испании и договориться о необходимых мероприятиях на тот случай, если оказание помощи Испании привело бы к всеобщему конфликту.