О тех, кто в цирке не смеётся

– 27 уже исполнилось, двадцать восьмой идет.

– Возраст «самое то!» для офицера.

– Вот тебе, – он выписал какие-то бумажки и передал мне в руки, две повестки. По одной тебе необходимо будет пройти медосмотр. Дата и адрес указаны. После этого придешь ко мне без повестки, понятно?

– Понятно, не дурак.

– Вторая повестка тебе на переподготовку. Там указаны две даты, когда ты должен будешь съездить в войска. Место сбора – дом культуры политехнического института, время указано. Уже после этих двух поездок он меня вновь вызвал, забрал эту повестку и выписал другую, по которой я два раза в месяц по субботам с начала декабря и до конца весны постоянно туда же ездил, только будучи приписанным к определенному месту. Ещё он меня предупредил: «Обязательно сходи в отпуск до лета».

Да только кто меня отпустит в отпуск под таким предлогом, поверив на слово, что меня в армию призывают.

                   * * *

– Андрей! Ты дорогу запоминаешь?

– Стараюсь, только я плохо ориентируюсь в лесу, с первого раза не запомню.

– Это понятно, я с этого начал наш путь. Вот смотри: три лиственницы и небольшое озерцо, точнее болотце. Дорога идет как бы слева от него и далее прямо, а нам здесь надо вправо податься. Здесь тоже тропа не очень натоптана. Но виднее, чем вначале пути.

Собеседники свернули вправо и меньше чем через пять минут оказались на территории части, минуя всякие КПП, да здесь и забора – то совсем не было.

– Мы сейчас зайдем в штаб, представимся замполиту и с его разрешения я тебе устрою экскурсию по части. Ты же должен знать, что у нас, где расположено.

Спрашивать разрешения даже не пришлось, поскольку в здании штаба они столкнулись с замполитом и тот сам приказал партийному секретарю ознакомить новичка с частью и её задачами.

Они на минутку задержались в здании штаба и Иващенко, указывая направление рукой показал: в этом крыле в самом конце кабинет командира батальона. Командир у нас майор Ганс. Напротив – дверь кабинета начальника штаба. Возглавляет его капитан Барабаш. В его подчинении строевая часть и секретная часть, которую возглавляет старший лейтенант Круг, хороший парень, умный, честный, справедливый, очень ответственный. Кстати, член комитета комсомола.

Поскольку о двух предыдущих ничего подобного партийный секретарь не сказал, Соломатин сделал нерадостные для себя выводы.

– Это двери кабинетов главного бухгалтера и начальника финансовой части. Главбуха у нас уже давно нет, и эти две работы ведет одни человек. Кстати, ему уже пришло время от нас уходить и он только ожидает приказа.

– А как это: главбуха нет, начфин уйдет и, что потом будет?

– А ничего не будет, пришлют кого-нибудь на замену.

– Далее наше крыло. Здесь ты уже знаешь, наш с тобой кабинет, далее замполит, в самом конце телефонная станция. По той стороне кабинеты главного инженера и технического отдела, зам. командира по тылу, зам. командира по технике. Здесь всё, пошли на улицу.

И Иващенко повел своего провожатого вначале в расположение второй роты, познакомил с командиром, лейтенантом Чуб Анатолием, показал спальное, бытовое помещение роты, Ленинскую комнату, санузел, каптёрку, там познакомил со старшиной роты прапорщиком Суховым.

Выйдя на улицу, они прошли ко второму подъезду казармы и поднялись на второй этаж.

– Сейчас это наш клуб, – сказал торжественно Иващенко и широко раскрыл входную дверь.

В это время над дверью раздался сильный удар чего-то в стену и на пол посыпались деревянные обломки, как оказалось, табурета.

Сбивая с ног пришедших, им навстречу пулей вылетел солдат, и бегом устремился вниз по лестнице, по которой двое пришедших только лишь поднялись. Парторг растерялся, а Соломатин, недолго думая, развернулся и устремился вслед убегавшему, но тут же остановился, поскольку услышал истошный человеческий крик:

– ПустЫ старшЫй лЭйтЭнант, я его всё равно догоню и зарЭжу! – голос был грубый, с хрипотцой и с сильным кавказским акцентом, пустЫ, старлЭй, я сказал, что зарЭжу его, суку, значит зарЭжу!

И, далее, видя бесполезность своих усилий, он вдогонку убегающему крикнул:

– СЭВоднА, гад, ныкайся по всЭму городку, иначЭ тЭбЭ конЭц!

– Отставить!!! Громко крикнул партийный секретарь, в чем дело, что у вас стряслось? Вас же, как лучших друзей поставили вдвоем на дембельский аккорд, клуб отделывать, а вы принялись убивать друг друга!

Всё, Шато, успокоился? Теперь говори.

– РазрЭшЫтЭ закурЫть, товарЫщ старшЫй лЭйтЭнант?

– Кури и говори.

– Да, Што там говорЫть. РаботалЫ вмЭстЭ, хАрАшо работалЫ, много и быстро сдЭлалЫ, но вот Гуцул оказался плохЫм чЭлАвЭком.

– Почему гуцул?

– Да это фамЫлЫя у нЭго такОЙ.

– Почему сейчас плохой человек оказался, а раньше был хороший?

– РаншЭ мы рАдом работал, но нЭ вмест и, он, кАгда матЭрылс, то нЭ про мЭня. А тут краска пролЫл – мой мам …бал, кЫсточка сасох-мой мам …бал… Я Эму говорУ: «Слушай, э-э, не тронь мой мам, свой мам трогай, плох будЭт!» НЭ повЭрЫл. Я говрЫт Эму ЭШо такой скажЭшь про мой мам, зарЭжу! А он на табурЭт встал и чУт с нЭго не упал. ОпАт мой мам …бал! Вот этот тубурЭт я в нЭго и кЫнул.