О тех, кто в цирке не смеётся

– Ничего, всё поймешь и усвоишь со временем. А ты, Петя, прежде чем получать обходной, собери в последний раз заседание комитета комсомола, познакомь поближе членов комитета с новым секретарем, ну и мы с Иващенко поприсутствуем. Да! И пригласи начальника клуба, тоже надо познакомиться.

Это было в самом деле последнее действие увольняемого, и через день он уехал домой, а дальше Соломатин начал втягиваться в военную жизнь.

Провожали своего товарища с огромной завистью и такой же тоской два его земляка. Оба они служили взводными в ротах и проживали один во Львове, другой в Ивано-Франковске. Их очередь пришла лишь через три недели.

Народ увольнялся и уезжал, а вместо них никто не приходил, и Соломатину стало совсем грустно. Неужели он один такой невезучий, что «попался на крючок» для службы в этом батальоне.

Первую и следом вторую неделю Андрей послужил без выходного дня, на третьей недели он обратился к замполиту с вопросом:

– Товарищ капитан. У меня, в самом деле, выходной день в четверг?

– Я же тебе сказал об этом ещё при ознакомлении.

–Так я могу завтра отдыхать?

– А завтра четверг?

– Четверг.

– Тогда можешь.

К этому выходному Андрей уже в своей комнате остался жить один. Оба соседа – двухгодичника уволились на «гражданку», и он имел возможность отоспаться, как давно не отсыпался.

Но черт бы побрал, уже ставший привычкой, ранний подъем.

Всё общежитие поднялось как всегда и пошло в часть. Вместе со всеми проснулся и он, больше заснуть, никак не получалось. Андрей неспешно поднялся, привел себя в порядок и пошел в столовую завтракать. Он думал, что будет один, но там оказался прапорщик Фатафутдинов, одетый совсем по – домашнему. За разговором Андрей понял, что Фатафутдинов ездил в командировку в Тюмень на согласование проекта, он был работником технического отдела, и поэтому ему сегодня полагался выходной.

– По – видимому, из всех наших, только мы сегодня отдыхаем, – начал он издалека.

– Я не знаю, возможно, что так и есть.

– Чем планируешь заняться?

– А чем я могу заняться? У меня даже книги нет, чтобы почитать, а от ребят остались несколько номеров журнала «Коммунист вооруженных сил», а в нём читать совершенно нечего!

– В город тоже не собираешься?

– Причин нет, а просто болтаться по городу я не умею.

– Вот и хорошо! У меня предложение. Давай выпьем.

– Да у меня ничего нет выпить. Да, честно говоря, я не знаю, где это можно приобрести. И последнее, я, уезжая из дома, взял с собой денег самый минимум. Они уже почти закончились, а когда здесь получу, ещё не знаю.

– Получаем мы всегда пятого числа. Почему тебе ещё не заплатили, ты поинтересуйся сам. А на счет всего остального можешь не беспокоиться. У меня всё имеется. Вот только сейчас у бойцов возьмём «закусона» из столовой и всё готово.

Прапорщику, как лицу со стажем, это труда не составило и прямо из столовой они вдвоем пришли в комнату к Соломатину.

– Секунду, – сказал Фатафутдинов и шмыгнул за дверь. Минуты не прошло, как он вернулся с бутылкой водки и поставил её на стол.

Андрей в своё время поставил на стол два стакана и чинно сел.

– Ну что ты сидишь, открывай бутылку, – подал голос татарин.

– Что это я буду открывать? Бутылка – то твоя!

– Не-не, не церемонься. Открывай. Я никогда бутылки не открываю.

Андрей взял бутылку в руки и открыл её. Потом поставил на стол и снова чинно уселся.

– Ты что сидишь, разливай!

– Ну, так твоя же бутылка, ты и разливать должен.

– Не-не, разливай. Я никогда не разливаю.

– Но я же не знаю по сколько наливать. Вот мне грамм 50 для разгона достаточно.

– А мне всё едино. 50, значит 50. Наливай!

Разлил. Взял свой стакан в руку и протянул в сторону соседа, чтобы чокнуться. При этом произнёс: «За знакомство!»

Фатафутдинов при этом резко отдернул руку назад, не давая стаканам соприкоснуться.

Слегка ошалевшего от этого Андрея он привел в нормальное состояние снова своим «не-не».

– Не-не, за знакомство я согласен, только я никогда не чокаюсь.

Да! Такого партнёра по выпивке у Андрея никогда не было. Что же теперь дальше делать, он и не знал.

Зато знал Фатафутдинов.

Он командует Андрею: «Пей первым!»

Андрей поднял стакан и приблизил его ко рту. Он никогда не умел пить водку одним большим глотком. Он пил небольшими глотками, но беспрерывно, поэтому на поглощение водки уходило несколько секунд.

Прапорщик же, по всей видимости, привык только к тем, кто водку просто выливает внутрь своего организма, потому следом за Андреем поднял свой стакан и, далеко запрокинув голову, влил содержимое стакана себе в глотку. Обратная реакция была моментальной: издав всем своим организмом некий нутряной звук, примерно такой: «Бы-р-гы-ы», он дико сотрясся, нагнулся вперед и в руках у него был снова полный стакан водки, слегка мутноватый. Прапорщик громко икнул, его снова передёрнуло и, вновь задрав голову, он влил новое содержимое стакана в себя. Тот час всё повторилось в точности, как по нотам, вот только содержимое стакана стало ещё мутнее.

От всего происходящего Андрей не смог допить содержимое своей тары и еле сдерживал внутри себя всё то, что туда попало.