О текущем моменте №11(35), 2004г.

Кроме того, в силу своего характера политиканство всегда сопровождается нарушением норм человеческой этики. По отношению к деятельности всякой политической партии и её руководства это означает, что если в партии имеет место политиканство руководства, которое поощряется гласно или по умолчанию членами партии, то нарушение норм человеческой этики, неизбежно сопутствующее политиканству руководителей, обращает партию в корпорацию и изгоняет из партии все более или менее не приемлющие политиканство силы (которые, однако слабы для того, чтобы остановить политиканов и освободить партию от политиканства) и превращает партию в стаю холуёв её руководства в центре и на местах.

Вследствие всего этого успех политиканства в политике всегда — становление фашизма либо переход от одной разновидности фашизма к другой, как правило, — более изощрённой в подавлении и извращении сути человека. (О сути фашизма см. в материалах Концепции общественной безопасности аналитическую записку 2001 г. “Большевизм в Богодержавии — единственное лекарство от фашизма”).

Кроме того, политиканство, нарушая нормы человеческой этики, плодит в обществе множество обиженных, а обида — плохая эмоциональная основа для понимания происходящего и личностного развития.

Именно по этим причинам политиканству нет места в русле алгоритмики КОБ, и если оно проявляется в деятельности кого-либо из сторонников КОБ, то в нём выражается если не прямой умысел нанести КОБ ущерб, то личностное непонимание КОБ политиканствующим человеком, потеря им самим нормального эмоционально-смыслового строя его психики (утрата самообладания под воздействием каких-то обстоятельств) вследствие невыявленности и неразрешённости им самим каких-то проблем в организации его психики.

При этом алгоритмика коллективного самоуправления людей в русле КОБ сама защищает общество от угрозы становления , упреждающе порождая для своих сторонников трудности, когда те впадают в политиканство, преодолеть которые они могут, только освободив сами себя от большей частью бессознательных склонностей к нему.

[33] Концептуальная партия “Единение” и её руководство с этим уже столкнулось, поскольку многие люди в самой партии и вне партии требуют, чтобы она не только по своим программным документам, но и по этике как внешней, так и внутренней, отличалась от прочих партий, и была свободна от политиканства. Это — а не партийные документы — и должно характеризовать её, отличая от партий, занятых представительством частных интересов в ущерб общественным.

[34] О виртуальных структурах в процессах управления в материалах Концепции общественной безопасности см. работу “Достаточно общая теория управления”. О том, что такое соборность см. работу “От корпоративности под покровом идей к соборности в Богодержавии”.

[35] Образно говоря, если есть только первое (отмеченное в основном тексте, как п.1), но нет второго (отмеченного, как п.2), — то «1917 год» или «перестройка»; если есть и первое, и второе, — то «Минин и Пожарский» и возрождение Державы в новом качестве в процессе глобального цивилизационного строительства.

[36] В общем-то всё это про многопартийность и однопартийность обязаны были сказать М.С.Горбачёв и А.Н.Яковлев в 1985 г., и в этом случае в СССР не было бы «перестройки», но могло свершиться преображение его как целостного государства в систему общественного самоуправления, действительно выражающую общественные интересы в их развитии. Это — упущенная обществом возможность, тогда была «слита» диссидентствующей “элитой”, но для народов бывшего СССР она не закрыта и ныне.

[37] Многие партийные и беспартийные сторонники Концепции общественной безопасности полагают, что до тех пор, пор пока они не изучат “Мёртвую воду” и другие работы, в которых развивается в тех или иных аспектах Концепция общественной безопасности, они не готовы нести эту информацию обществу. Подобная ситуация была и в начале века с теми, кто стремился в условиях почти поголовной неграмотности в до— послереволюционной России нести знания в массы.

В начале XXI века, когда идёт культурное преображение общества и когда в жизнь вступает уже третье поколение, выросшее в процессе смены логики социального поведения, проблемы донесения концептуально значимой информации до большинства те же, хотя конечно речь должна идти не о безграмотности общества в смысле «читать — писать» (хотя и с этим есть проблемы: не все умеют выразить мысли (даже если они у них есть) в слове изустном или тексте, и не все могут извлечь из текста тот смысл, который в него вкладывали авторы), а об управленческой и методологической безграмотности общества.