О Троице

26. Вот почему, поскольку в той загадке было обнаружено теперь такое неподобие Богу и Слову Божиему, как прежде – некоторое подобие, постольку следует признать также и то, что даже когда мы «будем подобны Ему», т. е. когда мы «увидим Его, как Он есть» (I Ин., III, 2) (и, конечно же, тот, кто сказал это, вне всякого сомнения знал об этом теперешнем неподобии), даже и тогда мы не будем равны Ему по природе. Ибо по природе сотворенное всегда меньше творящего. Впрочем, тогда слово наше не будет ложным, потому что мы не будем ни лгать, ни обманываться. Возможно, тогда и мысли наши не будут, прокручиваясь, переходить от одного к другому, но мы будем видеть в едином взоре все наше знание сразу. И все же, даже когда это будет, если будет, творение, которое было вообразимым, будет воображено так, что уже ничто не будет испытывать недостаток в том образе, к которому должно стремиться; но, тем не менее, его нельзя будет приравнять той простоте, в которой нет чего-либо вообразимого (formabile), которое было бы воображено или преображено (formatum uel reformatum), но только сам образ (forma), который, не будучи ни безо́бразным, ни воображенным (neque informis neque formata), есть вечная и неизменная сущность (substantia).

Глава XVII

27. Мы довольно уже сказали об Отце и Сыне, насколько мы смогли узреть как бы зеркалом, как в той загадке. Теперь же следует рассмотреть Святой Дух, насколько нам по милости Божией будет дано Его узреть. В соответствии со Святым Писанием Святой Дух есть Дух не только Отца и не только Сына, но Их Обоих; а поэтому Он внушает нам мысль о взаимной любви, которой любят друг друга Отец и Сын. Впрочем, дабы испытать нас, Божественное слово сделало так, чтобы мы с большим усердием искали то, что не является столь уж очевидным и в глубину чего следует себя вовлечь, дабы его извлечь. Ведь не сказало же Святое Писание: «Святой Дух есть любовь». Если бы Оно так сказало, Оно бы не оставило ничего для нашего изыскания. Но Оно сказало: «Бог есть любовь» (I Ин., IV, 16), так что остается неопределенным и требующим своего выяснения, является ли любовью Бог Отец, или же Бог Сын, или же Бог Святой Дух, или же Бог Троица. Ибо мы скажем, что Бог назван любовью не потому, что сама любовь является сущностью, достойной имени Бога, но потому, что она есть дар Божий. Подобным же образом Богу говорится: «Ты – надежда моя» (Пс., LXX, 5). Последнее сказано, конечно же, не потому, что наша надежда составляет сущность Бога, но потому, что она дается нам от Него Самого, о чем и читаем в другом месте: «Ибо от Него (ab ipso) надежда моя»[115] (Пс., LXI, 6). Такое [превратное] толкование легко опровергается словами самого Писания. Ибо слова «Ты – надежда моя» суть то же, что слова «Господь – упование мое» (Пс., XC, 9), или слова «Бог мой, милость моя»[116] и многое подобное. Ведь не сказано же [в том месте]: «Господь, любовь моя» или «Ты – любовь моя», «Бог, любовь моя»; но слова «Бог есть любовь» сказаны таким образом, каким сказано, что «Бог есть дух» (Ин., IV, 24). Тот же, кто этого не разумеет, пусть испрашивает понимания у Бога, а не объяснения у нас, ибо мы [уже] не можем сказать что-либо более ясным образом.