О вампире

— А потом не объяснишь? — предложила Холли, стараясь не выдать своего отчаяния, но желая уйти. Надеясь использовать причину, по которой он согласен, она отметила: — Если я теперь вампир, есть множество вещей, о которых надо позаботиться. Я имею в виду, что мне нужно будет купить гроб и, возможно, найти какого-нибудь хорошего Игоря, которого я смогу заставить принести мне… — Она замолчала и просто неопределенно махнула рукой. Она собиралась сказать «люди, которыми можно питаться», но в последний момент вспомнила, что его заблуждение не включает в себя кусание людей.

— Я думаю, ты имеешь в виду Ренфилда, — сказал он со слабой улыбкой.

— Неужели? — спросила она, поворачиваясь так небрежно, как только могла, в надежде проскользнуть мимо него к двери.

— Да. Меня не было рядом, когда он впервые вышел, но я читал работу Стокера, когда был подростком. Прошло много времени, но у меня хорошая память на имена. Я почти уверен, что именно Ренфилд выполнял приказ Дракулы.

По крайней мере, он не воображал, что ему сотни лет. Значит, его галлюцинации не совсем очевидны, заверила она себя и сказала с решительной бодростью: — Извиняюсь. Тогда Ренфилд.

— Тебе не нужен Ренфилд, — заверил он ее. — Как я уже сказал, Мы больше не кусаем смертных. Это запрещено.

— О? Почему так? — спросила Холли с притворным интересом, скользнув взглядом по двери и обратно.

— Это было слишком рискованно, — объяснил он. — У нас было слишком много шансов привлечь к себе внимание.

— Хм-м-м, — кивнула Холли, как будто поверила ему, и бочком подвинулась к двери под предлогом, что хочет переступить с ноги на ногу. — Так как же мы питаемся? Мы покупаем свиную кровь на скотобойне? Если так, то, думаю, я должна это устроить. Много дел. Нужно добраться до нее.

— Нет, мы получаем кровь прямо здесь.

Это поразило ее настолько, что привлекло внимание. — Доставка? Как пицца?

— Почти, — со смехом признался Джастин. — У нас свои банки крови и все такое.

— Мы? — спросила она.

— Нас очень много. Не миллионы или что-то в этом роде, — быстро добавил он. — Мы стараемся не высовываться. Мы не хотим перерастать наш источник пищи.

— Источник пищи? — осторожно спросила она. — Ты имеешь в виду людей?

— Смертные — да. У нас даже есть законы и правила, чтобы убедиться, что нас не слишком много.

— Законы? — спросила она с притворным интересом, сделав еще один скользящий шаг в сторону. — Какие законы?

— Ну, нам разрешено иметь только одного ребенка каждые сто лет, и мы можем обратить только одного смертного за всю жизнь. Выражение его лица стало серьезным, и он сказал: — Большинство спасают его, чтобы превратить своего спутника жизни.

Холли нахмурилась, вспомнив о том, что каждые сто лет у нее будет один ребенок, и это наводило на мысль, что он, в конце концов, поверит, что проживет сотни лет, но последнее застряло у нее в голове, и она спросила: — Спутник жизни?

— Это единственный смертный или Бессмертный, которого мы не можем читать или контролировать, и который не может читать или контролировать нас.

— Ты можешь читать и контролировать смертных? — с сомнением спросила она.

Джастин кивнул. — Мы все можем. Бессмертные могут контролировать каждого смертного, за исключением сумасшедших или их спутников жизни. Так мы узнаем свою половинку. Неспособность читать или контролировать их — вот почему они могут быть настоящими спутниками жизни, с которой мы можем жить счастливо в течение нашей очень долгой жизни.

Холли отступила еще на шаг в сторону, и по спине у нее поползли мурашки, когда она поняла, что он говорит. — И ты использовал свой шанс со мной.

Он торжественно кивнул. — Это ты, Холли. Ты — моя спутница жизни.

— Ого, — слабо произнесла она и подумала: «Бедный, сумасшедший, обманутый болван». Сначала она думала, что он достаточно безобиден, и помог ей, когда она лежала беспомощная без сознания. Она вроде как убедила себя, хотя бы подсознательно, что он никому не опасен и что не стоит привлекать полицию. Но он построил целый мир вампиров в своем сознании, с поставками крови и предполагаемыми другими вампирами, бродящими вокруг. Более того, у него развилась нездоровая привязанность к ней как к «спутнице жизни»… и все это, не обменявшись с ней ни словом, ни даже улыбкой. Парень был немного не в себе, и это становилось довольно жутко. Она начала представлять себе, как ее запирают в подвале и заставляют спать в гробу, а может быть, даже насилуют в этом гробу. Ему нужна была помощь. И ей нужно как можно скорее уйти от него.

— Я знаю, это трудно принять, — сочувственно сказал Джастин. — Но это действительно хорошо. Быть спутником жизни — это как… — Он немного поколебался, явно ища, с чем бы сравнить, а потом закончил: — Ну, это как выиграть в лотерею или что-то в этом роде.

Это заставило ее резко дернуть головой в его сторону. — В лотерею?