О вере славян. Научное эссе

То же самое следует сказать о природе познания. Мы видим пустоту через возмущение её. Мы видим то, чем было Солнце до того, как начались процессы распада. Мы видим материю потому, что в ней идут процессы радиоактивного разложения, точнее то, чем оная была до этого. Также как кусочком яблока во рту мы видим то, чем он был до надкуса зубами – видим цельное яблоко. Это энергия, которая переходит из одного состояние в другое и организм человека призван выделить эту энергию из продукта, чтобы оная осталась в теле, а то, что её в себе имело вывести из организма. Так вот, исходя из этих суждений, новое имя пустоты – это энергия.

Представьте себе гироскоп. Если ось его ротора абсолютно точно отцентрирована с центром масс маховика-ротора, то при абсолютно огромной скорости вращения мы даже не поймем, что внутри гироскопа что-то вертится.(Само слово энергия имеет дословный перевод – в деле, эн + эрго, то есть пока явление не заявило о себе в деле, то его мы не распознаем. То, что мы видим – это есть то, что уже чувственной пустотой не является или перестало быть пустотой. Но это не значит, что в той пустоте ничего нет.) А теперь представим, что центр тяжести чуть сместился от оси вращения. Маховик разломает все устройство, а потом начнёт крушить всё и вся на своём пути. Такие случаи были, к сожалению и они были трагичными. Иными словами, перед нами ещё одно имя пустоты – это такое состояние равновесия, несущая в себе бесконечную энергию. Пустота – это точность.

Если мы скажем, что Бог греха не имеет, то на нашем понятийном языке сие будет выглядеть так: пустота греха. Но грех – это смерть, а Бог является жизнью в чистом виде и в абсолюте. А как известно, тело – это видимая часть души, то вот какой смысл вкладываем в понятие физиологии: видимая составляющая радости, ищущей на болоте твёрдые кочки для следования к счастью в Боге. Этим верным стереотипом-установкой мы будем пользоваться всюду в своих суждениях о вере древних людей.

Для продолжения обсуждения темы этих имен пустоты пока достаточно. По мере востребованности будем акцентировать внимание на этом, чтобы дать новое имя пустоте применительно к изучаемой ситуации. Но следует подчеркнуть, что если окружность перестанет иметь постоянство в абсолюте, то есть перестанет быть подобной пустоте, то оная становится инородной ей. Тут два варианта: один вернутся в исходное – к постоянству в чистом виде. Второй – это разрушение. Все то, что инородно самой сути пространства, то есть пустоте – разрушается.

То есть, чтобы не оказаться инородным самому естеству пространства, в коем живет человек, необходимо иметь этот образ постоянства пустоты. (Отталкиваясь от этих установок, можно повернуть свой взор в мат. анализ и квантовую физику вообще. Это важно, ибо очень много идёт обсуждений о том, чего в бытии быть не может по причине своего инородства самой реалии пространства. Исключением может быть Общая Теория Относительности, в коей искривление пространства, не являясь инородным пустоте, исповедует нам тоже самое – пустоту точки.

Исходя из всего сказанного здесь мы можем приступить к изучению древней славянской веры. Каждое из названных свойств пустоты имеет значение только при соответствующих обстоятельствах и условиях. А оные не равномерны в бытии. Где-то холод, где-то тепло. Где-то море, а где-то пустыня. В самых различных соотношениях имён пустоты появляется какое-то уникальное свойство-свидетельство об одном и том же. Этих соотношений множество и о всех их говорить не имеет смысла. На усмотрение читателя, если хочет, то пусть попробует сам.

Древняя вера славян

Прежде чем начать обсуждение темы, есть необходимость сначала выявить среду, в коей разворачивается сам план явления пустоты. Ведь от этого зависит образ выражения того, чему мы дали определения ранее. Тогда, исследуя сферу проживания, мы поймём почему образ подвижничества древних имел такой вид и образ. Север с его тяжестью выживания понуждает людей много работать. «День год кормит». Более того ни спать, ни есть. Работать много и в высоком ритме. А всякая борьба всегда требует оптимальности энергозатрат и радость могла быть только в трудовых победах и человек мог быть пленником только трудового счастья. Что-то иное тут же не выдерживает никакие испытания временем. Иными словами, они не могли позволить себе то, что позволяли жители Средиземноморья или позволяем себе ныне мы.