О войнах

В-третьих, шесть войн были спровоцированы вмешательством во внутреннюю политику соседей с целью смены или сохранения режима: Платиновая война, Война Тройственного союза, Война за конфедерацию, Эквадорско-Колумбийская война, Центральноамериканские войны и, в несколько ином варианте, Футбольная война. При этом возникала своеобразная дилемма безопасности. Если государство B не вмешивалось в междоусобные споры своего соседа A, то это могло сделать соперничающее государство C, усилив свое влияние в регионе. Поэтому государство B иногда вмешивалось первым, что заставляло государство C делать то же самое. Это было задумано как дешевый способ усиления регионального влияния, но в таких случаях перерастало в войну. Эта группа войн имела большую непреднамеренную составляющую. Но дилеммы безопасности, связанные с гонкой вооружений, были редки, поскольку государства имели низкую налоговую базу и поэтому ориентировались на затраты. Вмешательству способствовало идеологическое сходство внутренних споров в Латинской Америке между республиканцами и монархистами, полуостровитянами и креолами, региональными автономистами и центральными статистами, либералами и консерваторами, наконец, капиталистами и социалистами. Общие идеологии приводили к союзу с соседними группами единомышленников, и таким образом внутриполитическое соотношение сил способствовало возникновению войн.

Футбольная война была единственным случаем, когда классовая борьба была переключена правительством на межгосударственную войну, как предполагают марксисты. Однако другие формы переключения конфликта встречаются гораздо чаще, и ими руководствовались режимы Аргентины и Тэтчер в Фолклендской войне, два президента Боливии в войне в Чако и президент Мексики во Второй мировой войне. Все они стремились завоевать популярность за счет успешной войны, но получилось это только у Тэтчер. Это был второй способ, с помощью которого внутриполитические отношения определяли ход войн.

Эти причины войн пересекаются. Некоторые войны можно частично объяснить с помощью теории рационального выбора, когда шансы на получение стратегических или экономических выгод сопоставляются с вероятными военными и финансовыми затратами и шансами на победу. Это и расчетливое балансирование на грани, и создание пограничных постов, и финансирование иностранных группировок, и налогообложение иностранных предприятий, и общее бряцание саблями для укрепления внутреннего имиджа силы, а затем отступление, согласие на перемирие или посредничество. Однако такие гамбиты часто не срабатывали, поскольку предугадать действия соперника было нелегко. И, как обычно в моих случаях, проявлялась излишняя самоуверенность правителей, запертых в национально обособленных обществах, не способных в полной мере понять мотивы, возможности и сильные стороны противника. В шести случаях инициатор войны явно проигрывал, и только в двух - выигрывал. В пяти случаях имело место взаимное провоцирование на войну, и пять войн закончились дорогостоящей патовой ситуацией, рациональной ни для одной из сторон. Это не рациональный баланс в пользу войны.

Правители имели значение. Они различались по агрессивности, и было четыре случая, когда агрессия была достаточно иррациональной, а военное решение искажалось безрассудными амбициями, праведностью и внутриполитическими потребностями - это случаи аргентинского президента Росаса в Платиновой войне, всех трех главных лидеров в войне Тройственного союза, но особенно парагвайского президента Солано Лопеса, в эквадорско-колумбийской войне колумбийского президента Сиприано де Москера и в Фолклендской войне аргентинского президента Гальтиери. Более того, все режимы, инициировавшие войну, были свергнуты либо в ходе войны, либо сразу после ее окончания . Это был полезный урок. В долгосрочной перспективе произошел процесс обучения: переход от войны к ритуалам MID, которые демонстрируют силу и решительность для удовлетворения внутреннего давления или гордости и чувства чести лидера, но также и для того, чтобы избежать войны, поскольку почти все государства имели опыт неудачных войн. Действительно, латиноамериканская история подтверждает либеральную теорию, что при благоприятных обстоятельствах человек может понять, что война - это плохо и ее следует избегать - пример реализма с отложенной реакцией, запоздалого осознания того, что война не оплачивается.