О войнах

Экология во взаимодействии с социальными структурами может способствовать как войне, так и миру. В обществах доколумбовой Америки отсутствовали как колесо, так и тягловые животные (исключение составляли ламы, которые были малопригодны), поэтому сталкивались с более сложной логистикой политической и военной власти. Связь между экологией и типами военных формирований (пехота, кавалерия и т.п.), а также влияние экологии на походы и сражения привлекали внимание военных писателей на протяжении всей истории человечества. Мать-природа не ведет нас на войну, ибо война - это выбор человека, но на этот выбор влияет влияние экологии на общество.

 

Контексты 2: Тирания истории

Книга Карла Маркса "18-е брюмера Луи Бонапарта" (1852 г.) начинается так: "Люди сами творят свою историю, но они творят ее не по своему желанию; они творят ее не в самостоятельно выбранных обстоятельствах, а в обстоятельствах уже существующих, данных и переданных из прошлого. Предание всех умерших поколений, как кошмар, тяготит мозг живущих".

Маркс применял этот яркий образ к революциям, но он применим и к войнам. В теориях международных отношений (ММО), посвященных войне, как правило, отсутствует история. Последовательности войн игнорируются в пользу сравнения отдельных случаев, вырванных из их исторического контекста; такие теории не учитывают, как прошлое может влиять или сдерживать нынешние решения о войне или мире. Историки, безусловно, уделяют внимание причинно-следственным связям во времени, но они редко делают долгосрочные или сравнительные обобщения. Мои примеры - это не отдельные войны (за исключением Гражданской войны в США), а последовательности войн (и миров) на протяжении длительных периодов, самый длинный из которых - почти трехтысячелетний отчет о войне в Китае. Прошлые войны отягощают мозг нынешних лиц, принимающих решения, но не только в виде кошмаров. Одним из основных предикторов гражданских войн являются предыдущие гражданские войны в конкретной местности. То же самое справедливо и для межгосударственных войн. Социологи называют это "зависимостью от пути": нынешний путь зависит от прошлых путей или, по крайней мере, существенно ограничен ими. Хотя мы не можем возвести зависимость от пути в закон, она является тенденцией в тех контекстах, где прошлое было относительно успешным. Прошлые победы приводят к росту амбиций, самоуверенности и, в конечном счете, высокомерию. Милитаризм "встраивается" в культуру и институты, в результате чего война воспринимается как нормальное и даже благородное дело, что повышает ее вероятность.

 

Контексты 3: геополитика, реализм

Начиная с Фукидида, Макиавелли и заканчивая современными политологами, геополитика рассматривается как бесконечное стремление соперничающих государств к власти, неизбежно приводящее к войнам между ними. Доминирующей теорией был "реализм". Государства являются единственными акторами в "анархическом" международном пространстве; над ними нет арбитра, обладающего международным правом, в отличие от верховенства права, которое обычно существует внутри государств. Таким образом, государства не могут быть уверены в намерениях других государств, но они исходят из того, что чем больше их собственная мощь, тем меньше вероятность нападения на них. Поэтому все они наращивают свою мощь. Это, однако, приводит к "дилеммам безопасности". Чтобы обеспечить безопасность государства, его лидеры должны готовиться к возможной войне, наращивая военную мощь, возможно, только для обороны, но это настораживает соперников, заставляя их также наращивать свою военную готовность. Заразительное чувство незащищенности делает войну более вероятной. Для начала процесса эскалации может потребоваться всего лишь одно агрессивное сообщество или государство. Иногда никто из тех, кто оказался втянутым в эскалацию, изначально не желал войны. Реализм может быть "наступательным" или "оборонительным". Джон Миршаймер, сторонник наступательного подхода, утверждает, что государства будут постоянно стремиться к все большей и большей власти, в то время как Кеннет Уолтц, сторонник оборонительного подхода, говорит, что баланс сил делает государства довольными, когда они приобретают достаточно власти, чтобы выжить и чувствовать себя в безопасности.