О войнах

Я более скептически отношусь к другому основному тезису реалистов: что государства - это своекорыстные, унитарные акторы, рационально использующие тщательно просчитанные средства для достижения своих целей и стремящиеся максимизировать свои перспективы выживания и роста. Таким образом, мы должны обнаружить, что правители выбирают войну, а не более мирные формы власти, когда это позволяет лучше достичь желаемых целей. Однако между двумя тезисами реализма - анархией и расчетом - существует неявное противоречие. Анархия порождает тревогу и страх перед другими, который возрастает по мере приближения возможности войны, но это эмоциональные состояния, способствующие скорее безрассудному, гневному или паническому поведению, чем спокойному расчету. Решения о войне или мире обычно принимаются в условиях нарастающей напряженности как внутри страны, так и за рубежом. Таким образом, не все реалисты делают акцент на расчетливой эффективности. Уолтц утверждал, что государства часто действуют нестратегически, безрассудно, но он не отказывается полностью от рациональности; он говорит, что когда государства действуют безрассудно, система наказывает их, тогда как государства, которые действуют рационально, вознаграждаются системой. В данном случае рациональность средств зависит не от отдельного государственного актора, а от скрытой руки системы.

Миршаймер выражает более распространенную реалистическую точку зрения: «Великие державы - рациональные акторы. Они осознают свое внешнее окружение и стратегически мыслят о том, как в нем выжить. В частности, они учитывают предпочтения других государств и то, как их собственное поведение может повлиять на поведение этих государств, и как поведение этих государств может повлиять на их собственную стратегию выживания. Более того, государства обращают внимание как на долгосрочные, так и на непосредственные последствия своих действий». Считается, что государства действуют "с относительной эффективностью". Брюс Буэно де Мескита превращает это в "теорию ожидаемой полезности" войны: государства вступают в войну, когда ожидаемые выгоды превышают ожидаемые издержки. Расчеты позволяют довольно точно предсказать, когда война принесет выгоду. Некоторые историки с этим согласны; Майкл Говард говорит: "Люди воевали в течение последних двухсот лет не потому, что они агрессивные или корыстные животные, а потому, что они разумные. . . . Войны начинаются с осознанных и обоснованных решений, основанных на расчете обеих сторон, что они могут добиться большего, вступив в войну, чем оставаясь в мире".

Феарон критикует теоретиков реализма, говоря: "Война - это дорого и рискованно, поэтому у рациональных государств должны быть стимулы к поиску путей урегулирования путем переговоров, которые все предпочтут войне". Я согласен. Какими бы ни были анархические угрозы, необходимо нечто большее, чтобы подтолкнуть государства к рискованной и дорогостоящей войне. Поэтому он добавляет три фактора, которые, по его мнению, могут спасти реалистическую модель: государства могут просчитаться из-за несовершенной или асимметричной информации, когда одно государство обладает частной информацией и имеет стимулы для ее искажения; проблемы обязательств, когда взаимоприемлемые сделки недостижимы, поскольку по крайней мере одно государство будет иметь стимул отказаться от сделки; и некоторые вопросы являются неделимыми, что препятствует достижению компромисса. Однако акторы у Феарона остаются "подлинно рациональными, унитарными государствами", и он исключает роль эмоций, идеологии или борьбы за власть внутри государств, которые, как мы увидим, постоянно присутствуют в процессе принятия решений. На самом деле в человеческих действиях не доминирует инструментальная рациональность, прагматический расчет и понятные ошибки. Маргарет Макмиллан отмечает, что даже если борьба кажется материальной, защитники всегда пытаются защитить то, что им дорого, так что эмоции всегда задействованы. Некоторые реалисты признают наличие фракционной борьбы за власть внутри государства. Но они говорят, что они редко подрывают рациональное стратегическое мышление и поэтому могут рассматриваться как "шум". Миршаймер говорит: "Факторы на уровне отдельных государств обычно не оказывают большого влияния на формирование внешней политики, а если и оказывают, то в соответствии с логикой баланса сил. Внутриполитические расчеты вряд ли могут подорвать здравое стратегическое мышление". В это трудно поверить, и мы увидим, что это не так.