О войнах

Европейские попытки континентальной гегемонии, в отличие от китайских, не увенчались успехом. Обычно это объясняется "теорией балансирования": стремлению государства к гегемонии противостоял уравновешивающий союз других государств. Габсбурги, Людовик XIV, Наполеон, Гитлер - все они потерпели неудачу. Действительно, подобное происходило с несколькими потенциальными гегемонами в Китае до Цинь. Теория равновесия иногда срабатывала. Но на самом деле Гитлер не был остановлен балансирующим альянсом внутри Европы ни в 1930-е годы, когда Великобритания, Франция, Советский Союз и мелкие державы не смогли договориться о союзе, ни во время Второй мировой войны, когда Западную Европу издалека спасали США и Советский Союз. Во время "холодной войны" США снова спасли Европу, на этот раз от Советского Союза. Европа мало чем отличалась от Китая. Виктория Тин-Бор Хуэй отмечает неспособность итальянских городов-государств XV века балансировать против Франции и Габсбургов, а также неспособность эллинистических империй балансировать против Рима, который уничтожал их одну за другой, как мы видели в предыдущей главе. Завоевание Китая Цинь было еще одним примером такого балансирования. Еще одну неудачу мы увидим в Японии. Похоже, что неудачи в балансировании встречаются чаще, чем успехи.

Чжао добавляет две причины военно-политического господства. Во-первых, в Китае отсутствовали религиозные институты, способные сдерживать государство, сравнимые с христианством в Европе и исламом в мусульманских странах. Китайская элита не верила ни в трансцендентную божественность, ни в загробную жизнь. Культ предков легитимизировал сначала чжоускую царскую линию, а затем аристократический строй. Ни конфуцианская, ни легалистская традиции не выдвигали трансцендентных идеологий, поскольку и та, и другая делали упор на порядок и повиновение государству. Даосизм проповедовал квиетизм. Позднее буддизм был более подконтролен правителям, чем христианство в Европе. Ни одна из этих теорий не поощряла права личности. Во-вторых, экономическим субъектам не хватало автономии. В Китае не было независимых купеческих ассоциаций, гильдий или автономных городов, как в Европе. Городами управляли государственные чиновники. Приоритет отдавался экономическим приобретениям путем завоеваний, а не торговли. Правители понимали, что должны способствовать экономическому благосостоянию, чтобы получить доходную базу для финансирования крупных армий. Они вмешивались в существующие рынки и развивали экономическую инфраструктуру, производство и торговлю. Экономика была в некоторой степени статичной (в той степени, в какой это возможно для крестьянского хозяйства, живущего практически натуральным хозяйством) и не представляла собой противовеса милитаристскому государству. Отсутствие автономных экономических и идеологических институтов власти имеет важное значение для объяснения китайского государственного милитаризма.

В IV в. до н.э. балансировка начала давать сбои. В 221 г. до н.э. государство Цинь окончательно победило остальных и создало первую империю в Китае. Правление династии Цинь оказалось недолгим, но сменившая ее династия Хань продержалась четыреста лет и создала единое имперское государство на всей территории Китая. Вплоть до XX в. н.э. оно распространялось через множество династий. Последовательность феодальной экспансии, распада, воссоздания, а затем консолидации в более мелкие государства напоминает Европу и позднесредневековую Японию. В конечном итоге Китай, как и Япония, но в отличие от Европы, был объединен в единое государство.

Почему именно Цинь, а не другое государство достигло гегемонии? Экология имеет значение: Цинь находилась на крайнем севере и западе Воюющих государств. Возможно, у него, как и почти у всех последующих завоевателей Китая, было преимущество положения владыки-походника на рубеже пастбищного и земледельческого хозяйства, поскольку эффективность конного лучника-скотовода уже становилась очевидной. Кроме того, с двух из четырех сторон он не сталкивался с соперничающими государствами. С двух других сторон один горный перевал обеспечивал ему сильную оборону. На севере и востоке она могла вести экспансию против более мелких противников, приобретая их население для увеличения численности армий. Цинь находилось вне основной линии огня большинства войн. Его правители ждали, пока большинство соперников ослабят друг друга, прежде чем напасть. Последний штурм Цинь имел хорошие шансы на победу, но еще больше шансов избежать поражения благодаря хорошей оборонительной позиции.