О войне города Парижа с норманнами

Наконец, они спешат обратно к надёжному убежищу островерхих крыш Лютеции[206]. Сюда он созывает всех своих подданных в королевстве; число их было таким, что Эд был даже не в состоянии их посчитать. Благородные франкорожденные торопились с высоко поднятой головой, аквитанцы с лукавым и острым языком и склонные к бегству бургунды[207]. Осада не была достаточно долгой, обманув [надежду на] триумф[208]. Некто возвеселил товарищей и перебил немало датчан, словно налетевший ветер, хотя и умеренно, как говорят, с ним было народу, а звали по имени его Адемар[209]. Затем Складемар перерезал горло двум [норманнам], но он самый первый и преставился; именно он отправил к теням первых из свирепых [варваров], как только они подвергли [нападению] Лютецию. Он положил начало [ударам] мечей и принял конец [от них], одни [из них обрушились] на неверных, другие на его [собственное] тело. Складемар был бойцом при графе Роберте[210]. Он распространял ужас под городом, заставлявший бросать собственные шлемы и луновидные пельты[211] на протяжении трёхсот стадий. Кроме того, на большом протяжении без четырёхсот тысячу поверг на землю обезглавленными в жестоком сражении благородный пастырь Аншерик в окружении отряда из трёхсот пехотинцев, могучий заступничеством Девы [Марии]. Таким образом, они принесли назад в городские укрепления многую захваченную в бою добычу заступничеством Бога, который царит с высот[212].

[о сражении, произошедшем у Соколиной Горы - Монфокона 24 июня 888 г.] Стихи 491-531

Расскажем теперь о триумфах, достойных Эда. [В месте, которое] обычно кличут Соколиной Горой[213], он победил десяток тысяч всадников и с ними девять тысяч пехоты язычников. Этот трофей[214] доставил ему, как воздаяние, день рождения Иоанна, предтечи Господа. Ибо он проезжал по дороге, с обеих сторон сопровождаемый тысячью щитоносных мужей, когда узнал из уст молодого новобранца, чьи собаки погнались за зайцами по лесистым полям, о приближении тысяч свирепых всадников. При этом [известии] он снова взял щит и тут же повесил на шею; обнажив оружие [вместе] с товарищами, он вступает в нежданное сражение[215]. Вымолив небесное утешение, он тогда вырывает внутренности [у врагов], которые слагают с себя щиты вместе с душами. Остальные поворачиваются спиной к королевскому оружию, что дало отдых трём юношам, сопровождавшим Эда. Тогда он сказал своим: «Вполне возможно, что вслед за этими придут другие; поэтому сплотитесь, равномерно встав. Если будет слово сверх этого, пусть никто не промедлит!» Он добавляет: «Я взойду на холм, чтобы сам разведать [округу]; если вы заметите шум, не медлите ни единого мгновения!” Потребовав свой рог, взобравшись на скалу, вот он видит шествующих медленным шагом бряцающих оружием пехотинцев. Вскоре после этого ревущая труба, [поднесенная им] ко рту, поднимает всех на широком пространстве, и рулады полетели к звездам через нивы, издаваемые на все лады, и протяжные, и отрывистые. Вся роща дала ответ услужливым голосом и трубный глас быстро разнёсся по всем стихиям. Ничего удивительного, потому что королевская голова призывает громовым голосом, говорю я. Итак, свои взнуздывают коней, каждый прыжком садится верхом[216], и направляются в средоточие инородцев, один из которых, размахивая секирой, поразил верхушку конического шлема короля, соскользнувшего с темени на плечи. Поскольку он осмелился ударить истинного помазанника Божьего, государь тотчас же мечом исторг дух из груди напавшего чужеземца. Бой разгорается, глупцы с кровью лишаются душ. Обесславленные обращаются в бегство, а предводитель получает трофей [победы]. Столь много тысяч он поверг на землю за единственный день неустанным мечом, пока их, преследуемых, не удалил за границы франков. По правде, он этим себе не доставил отдохновения[217], поскольку вскоре получил новость, что аквитанцы отложились и пренебрегли его властью.

[Эд идёт походом в Аквитанию (892 г.)] Стихи 532-566