О вражде и хорошей газете за завтраком (СИ)

Хейзел, которая занималась обзором всего судебного процесса и всей работы Грейнджер, как раз оказалась в одной из компаний, где девушка и находилась. Удивительно, что даже в мире журналистики, где каждому хотелось урвать свой лакомый кусочек славы, находились друзья или хотя бы более-менее лояльные знакомые, хотя начали они явно не с той ноги. Уошберн была типичной стервой из фильмов, высокая блондинка с голубыми глазами, вечно с красной помадой на губах и на каблуках, готовая раздавить любого. Гермиона ошиблась тогда, приняв её за высокомерную пустышку, позже найдя в ней умную и добрую союзницу.

— Я читала всё, что ты писала за время работы, и я уверена, что там нет клеветы, — едва они чуть шагнули от остальных в сторону, призналась Хейзел. — Они просто тянут время. Вряд ли The Guardian в восторге от того, что им придётся на всю страну рассказать, что ты абсолютно честный журналист.

Грейнджер едва не подавилась шампанским, резко поднимая глаза к коллеге. Её осенила внезапная мысль, которая раньше никогда не появлялась даже близко на горизонте, и даже сейчас Гермиона не хотела рассматривать её как серьезный мотив. Но всё-таки… Это входило в часть плана? Опубликовать материал, который точно дойдет до всех, в отличие от судебного дела?

— Что? — Уошберн приподняла брови, наблюдая за Гермионой. — Я сказала что-то не то?

— Нет-нет, — поспешила оправдаться она в свою очередь. — Ты права. Я всегда занималась сбором только фактов. Просто… всё это выбивает меня из колеи.

— Если вдруг что, мы всегда ждем тебя в Daily Express, — журналистка подмигнула, и это на мгновение согрело сердце. Но не успели они обе улыбнуться мысли о работе вместе, как глаза Хейзел оказались прикованы куда-то за спину Гермионы, в толпу, с явным недружелюбием в них. — Не оборачивайся, — её предупреждение послало прилив тревоги по всему телу.

Казалось, Гермиона уже знала, что она увидит. Она не последовала совету, медленно разворачиваясь на своих шпильках в сторону дверей зала. Где прямо сейчас в улыбках и приветствиях рассыпался никто иной, как Драко Малфой под руку со своей матерью.

Одинаковая мысль промелькнула у обеих девушек, но только Хейзел была достаточно смелой, чтобы произнести её вслух.

— Он что, правда думает, что может вот так явиться сюда?

Действительно. Малфой не мог не знать, что Гермиона здесь будет, это прием её лучшего друга, но он всё равно пришёл, да ещё и настолько ослепительно светящийся. Пальцы на ножке бокала сомкнулись слишком сильно, норовя переломить хрупкое стекло.

Грейнджер нашла в себе силы развернуться прежде, чем встретиться с ним взглядом и натянуть что-то похожее на усмешку.

— Не прекращать же ему восстановление своего имиджа после всего.

Хейзел гневно закатила глаза.

— Сегодня Рождество, он мог выбрать любое другое место, хоть собственный корпоратив, но он здесь. Придурок.

Гермиона не могла не согласиться, она подавила кивок и лишь мысленно послала его к черту. Держаться вдалеке без любой новости о нем и не злиться было так легко, она могла почти не заботиться о его личности, лишь о себе. Когда он настолько близко, в паре метров, ей становилось тяжело дышать.

— Может быть, мне стоит последовать твоему примеру и тоже написать парочку материалов о нем.

Грейнджер почти рассмеялась и отрицательно качнула головой.

— О, поверь мне, оно того не стоит.

— Стоит, если я хоть раз ещё увижу то, каким потерянным он становится, когда пытается сделать вид, что его не задевает всё, что ты пишешь.

— Его не задевает.

— Вранье, — пропела Хейзел, через секунду снова хмурясь. — Он идет сюда.

— Отлично, мне давно хочется послать кого-нибудь к черту, — Гермиона оказалась с ним лицом к лицу, как раз, когда между ними оставалось всего несколько шагов. Она не была уверена, как он видел её со стороны, но вероятно проблеск разочарования в его глазах намекал на всю её отстранённость и холод на лице. Действительно, у нее поднялась бы рука оставить на этой идеальной коже красный след от ладони за то, что он сделал.

— Хейзел, — Малфой почтительно кивнул с легкой улыбкой, тронувшей его губы, хриплый голос прозвучал столь знакомо, чувство, по которому она скучала. — Гермиона. Мисс Уошберн, не потрудитесь оставить нас наедине на пару мгновений?

Она довольно быстро отрезала.

— Нет.

— В чем дело, Малфой? На всю страну рассказывать о личном не страшно, а перед другим человеком вести разговор уже не по себе? — ядовито съязвила Грейнджер, приподнимая бровь. Он окинул её коротко взглядом с ног до головы, не выражая почти никаких эмоций. Малфой ждал этого. Черт, она предсказуемая до ужаса.

— Не горю желанием увидеть своё имя в заголовке газет завтра утром.

— Вы слишком много о себе думаете, если считаете, что я потрачу рождественскую ночь, чтобы написать что-то о вас, — она почти выплюнула эти слова ему в лицо, заставляя обеих девушек выглядеть чересчур довольными таким развитием ситуации. — Если вам есть, что сказать, говорите, я всего-то послушаю.