О времени и о себе

„Это были тяжёлые для меня дни, — отмечал Ельцин в своих мемуарах. — Со стороны такое поведение могло показаться диким, нелепым. Но я-то знал, чего не знали ни мои помощники, ни журналисты, ни все яростные обличители.

Борис Николаевич Ельцин

Стресс, пережитый в конце 93-го года, во время путча и после него, был настолько сильным, что я до сих пор не понимаю, как организм вышел из него, как справился. Напряжение и усталость искали выхода“.

В начале 1995 года Ингрид Лехнер рассказала мне, что берлинское издательство, выпускающее ежемесячный журнал по переработке мяса заключило договор о поставке этого журнала в Россию. Издательство обратилось к ней с предложением стать переводчицей этого журнала на русский язык. Она взяла небольшую паузу, чтобы спросить мня, согласен ли я работать вместе с ней, то есть стать сопереводчиком с разделением гонорара пополам. Честно говоря, я был удивлён этим предложением и спросил её, зачем я ей нужен, ведь она — дипломированный переводчик. Её ответ был для меня совершенно неожиданным. Она сказала, что после постоянного общения со мной она поняла, что её русский язык отличается от моего.

У Ингрид и у меня иногда происходили „языковые“ диспуты. Например, она говорила: „Этот человек глупой“. Я поправлял её: Не глупой, а глупый». Она возражала: «Почему? Ведь мы говорим: слепой, глухой». Или ещё: «Почему множественное число от ухо — уши? Смотрите: рука-руки, нога-ноги, почка — почки. Значит, должно быть: ухо — ухи». Как это объяснить?

Есть такое понятие — чувство языка. Это интуитивное, бессознательное распознавание того, что лингвистически правильно или уместно, или того, что воспринимается как неправильное или несоответствующее. Чувство языка — это один из ключевых моментов для профессионального овладения любым языком. Для переводчика чувство языка — это как музыкальный слух для профессиональных музыкантов. У носителя языка чувство языка проявляется в виде некоего автоматизма. Человеку, который уже во взрослом возрасте учит иностранный язык для профессиональных целей, приходится развивать у себя это чувство языка осознанно. Чувство языка требуется там, где у переводчика возникает проблема выбора из нескольких вариантов перевода. Оно востребовано и в тех случаях, когда прямой, буквальный перевод невозможен.

Ингрид придумала особую технологию перевода журнала. Сначала она будет переводить текст на тот русский язык, которым владеет она, потом она передаёт этот текст мне вместе с оригиналом, а я перевожу её русский текст, как она сказала, «на язык Пушкина». Тогда, сказала она, русские читатели поймут, что там написано. Я согласился. Ингрид рассказала об этом в издательстве, хозяин издательства пригласил нас в ресторан отметить начало совместной работы и «познакомиться с русским». Поговорили, обсудили дела в России, дела в Германии, начали прощаться. Я не удержался и спросил, а когда мы будем подписывать договор между нами. Хозяин издательства пожал мне руку и сказал: «Зачем нам договор? Мы пожали друг другу руки, значит работа началась». Работа эта продолжалась несколько лет без единого конфликта.

Продолжалась работа и в фирме Берлин-Консальт и, параллельно с корпорацией ТОНАР. Работы по защите окружающей среды велись в это время в Москве широким фронтом. Работы было много, работа была интересная. Надо было прорабатывать большое количество материалов на английском, немецком и русском языках, часто ездить в командировки в Москву и в другие города и страны. Я оказался в двойственном положении. С одной стороны, я был сотрудником фирмы Берлин-Консальт и должен был работать по её тематике. С другой стороны, я был ответственным за работы, поручаемые мне ответственными представителями Правительства Москвы и лично мэром Москвы. Плюс к этому, руководство Берлин-Консальт стало загружать меня работами, не связанными с охраной окружающей среды. Учитывая моё место жительства, мне давали поручения и другие московские организации кроме ТОНАРа. Всё это требовало от меня много времени, большую затрату нервной энергии. Нужно было искать какой-то выход из этого положения. И его нашёл генеральный директор ТОНАРа Вадим Вадимович Андронов.