О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

Если же говорить о самом Викторе Васильевиче Гришине, то при нем энергично строилось метро (только недавно подземные трассы Московского метрополитена стали продолжать), возводились новые микрорайоны, рассчитанные на сотни тысяч жителей, причем дома в них не пустовали – заселялись сразу. Очередь на жилье действительно была, но при Гришине она сократилась с пятнадцати до шести лет. Много, конечно, но это срок, дававший реальную возможность получить новую квартиру. Очередь в детские сады была сведена к нулю. У Виктора Васильевича не было дачи, кроме государственной, – ни в СССР, ни за рубежом. И в банке счетов не было. Умер он в собесе, куда пришел, чтобы оформить небольшую добавку к пенсии. Я знаю людей, которые до сих пор помогают его жене Ирине Викторовне, которая работала простым врачом-кардиологом в районной поликлинике. Кстати, на одной из партконференций, на которой после инфаркта выступал Гришин, мне было дано задание посадить Ирину Викторовну в зале, но так, чтобы супруг ее видеть не мог, а она как специалист-кардиолог наблюдала за ним.

Так что искренней оценку Полтораниным Гришина и доперестроечной Москвы назвать трудно. А причина его предвзятости, думаю, в том, что ему нужно оправдать перед читателем свою работу вместе с Ельциным. Дескать, все так прогнило, что нужно было разрушать до основания.

– Юрий Анатольевич, Полторанин не первый политический и общественный деятель, круто меняющий свою политическую ориентацию. Не знаю, как на Западе, где не очень-то любят прощать прежние ошибки, а у нас такая перемена в принципе приемлема, может быть, она даже в духе русского человека, но приемлема через покаяние. Такова, если хотите, православная традиция. Но, на ваш взгляд, дает ли книга «Власть в тротиловом эквиваленте» основание утверждать, что Полторанин прошел через акт глубокого покаяния? Насколько честно и открыто он рассказывает о себе? Например, нетрудно заметить, что рассказ о событиях октября 1993 года и тех, что им предшествовали, ведется вскользь, автор книги дает понять, что он практически не принимал в них участие: «До меня, полууволенного, переставшего наведываться в Кремль, доходили слухи о подготовке Ельциным узурпаторской акции». Так ли было на самом деле в те дни?

– Все объясняет одна фраза в его книге: «Вечером 3 октября я приехал в Кремль по просьбе Филатова». Что там тогда происходило? По информации, которую я имею, Ельцин не решался применять силу по отношению к Белому дому. Точка зрения Филатова хорошо известна: он жестко выступал против парламента. Поэтому и пригласил Полторанина – помочь убедить президента в необходимости скорой расправы с непокорными. Насколько я понимаю, в обработке Ельцина участвовали Полторанин, Гайдар и Чубайс. Поэтому Михаил Никифорович, мягко говоря, скромничает, называя себя «полууволенным». Если он был таковым, откуда ему стало известно, что акцию о роспуске парламента Ельцин оговорил с Клинтоном, президентом Франции и премьер-министром Великобритании? С президентом Соединенных Штатов наш президент договорился: Россия продает Америке оружейный плутоний, резко сокращает свой ракетно-ядерный арсенал. За это Америка смотрит сквозь пальцы на то, что происходит в Российской Федерации. Указ Ельцина о роспуске Верховного Совета, прежде чем быть опубликован, был передан послам США, Англии и Франции. И еще одно соображение по поводу мнимого неучастия Полторанина в октябрьских событиях. Вас не удивляет, почему Си-эн-эн, которое транслировало расстрел Белого дома, ухитрилось выбрать самые выгодные точки обзора, с которых видно, где Белый дом стоит и откуда танки бьют? Все было заранее рассчитано, распланировано, чтобы наилучшим образом обеспечить американских телекомментаторов возможностью освещения событий.

– Нельзя не вспомнить в этой связи, что в октябре 1993 года Полторанин возглавлял Федеральный информационный центр, в состав которого вошли все телевизионные центры страны.