О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

– Читая книгу, не видишь выхода. Перед глазами проходит панорама разрушения огромной страны, ее промышленности, кадрового потенциала, разграбления предприятий, коррупции, череды измен на самом высоком уровне, предательства национальных интересов, ликвидации оборонной мощи. Панорама написана талантливым пером, но в результате теряешь иммунитет, способность к сопротивлению. Юрий Анатольевич, вы видите выход из кризиса, в котором оказалась страна? В перспективе возможен ли возврат к социализму?

– Полагаю, что возможен. Следует иметь в виду: в Советском Союзе не был построен идеальный социализм. У теоретиков марксизма нет четкого представления о том, каким должен быть новый общественный строй. Ленин в своих последних работах только начинал подступать к этому вопросу. Принципиально важно, что нет единой формы социализма для всего мирового сообщества. Она не может не зависеть от национальных, культурных, экономических условий, в которых находятся народы, провозгласившие социалистический курс, их менталитета, их духовно-исторического опыта. Для русских, украинцев, белорусов – а это единая нация – он один, для западной христианской традиции – другой, для мусульман – третий, для латиноамериканских народов – четвертый… Каждый народ ищет свой путь к социальной справедливости, не чуждаясь при этом достижений других стран на этом пути, прежде всего таких, где люди живут хорошо или даже очень хорошо.

Возьмем, например, Швецию, Финляндию и Австрию. Чем, прежде всего, оценивается внутренняя политика государства – заботой о детях и стариках. В каждой из этих стран – бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, великолепное пенсионное обеспечение. Социальная справедливость в них достигается четким механизмом перераспределения богатства, основу этого механизма составляет прогрессивное налогообложение. В Швеции оно достигает 70 процентов. В каждой из трех стран базовые отрасли экономики национализированы – то есть от 30 до 40 процентов производственных мощностей принадлежат государству. В этих странах не было революции, тем не менее их социальные достижения возникли не на пустом месте. В Швеции рабочая партия почти тридцать лет имела большинство в парламенте. В Австрии огромный вес имеет социал-демократическая партия. У финнов в Конституции положение о местных советах сохранилось с 1917 года, когда эта страна еще входила в состав России. Почему бы нам не взять за образец эти страны, где есть элементы социального и, скажем так, социалистического государства? Есть также пример быстро развивающихся Китая и Вьетнама, которые, внедряя элементы рыночной экономики, остаются на путях строительства социализма. Но мы, в сущности, идем по пути латиноамериканского олигархического капитализма. Законы, которые принимает Государственная дума, в основном защищают интересы крупных предпринимателей, финансовых кругов. В 2000 году у нас было семь или восемь миллиардеров. Сегодня – 101, причем в период кризиса их число удвоилось. Что касается остальных, то по европейским нормам у нас 14 процентов населения – нищие, еще 25 процентов – бедные. Обеспеченными считаются 10–15 процентов, богатыми – 3 процента. Для того, чтобы сократить чудовищный разрыв в жизненном уровне между бедными и богатыми, правительство, законодательная власть не делают ровным счетом ничего. Поэтому народ вымирает. Хотя в последнее время рождаемость несколько увеличилась, смертность все равно ее превышает. Даже если верить данным последней переписи, а веры ей очень мало, численность населения у нас сократилась на 2,5 миллиона человек. Но при всех случаях эта цифра не соответствует действительности, поскольку она не учитывает колоссальную миграцию. Большое число приезжих как бы затушевывает картину демографической катастрофы, которую переживает Россия.