О выделенном мышлении и до-мышлении. Опыт странного мышления. Часть III

То есть происходящее – это загадка, тайна, скрытое и что-то об этом – это что-то, но что? И вера в то, что, получив в руки какое-то «мнимое что-то»30, возникает возможность подмять происходящее, в итоге оказывается и заканчивается каким-то крахом, каким-то очередным в самом слабом значении, например, финансовым кризисом, а иногда и более чем-то значительным, что может подкосить нечто очень значительное. И, возможно, в итоге какой-то «инструмент» поставит под вопрос и возможность выживания всего свихнувшегося вида.

И никакое научное мышление не может ничего сказать о том, почему каждый из нас пришел сюда, зачем каждый присутствует в этом происходящем, и…, а также почему не будет присутствовать после или почему… почему… и почему есть возможность думать о таком…, а далее и зачем присутствует все это происходящее, а присутствует ли и что есть это присутствие на самом деле? И… дальше какой-то особый колодец…

Научному мышлению такое безразлично, в таком нет вроде бы адекватной-практичной пользы, наука на такое может дать только какой-то банальный ответ, от какого-то «науке неизвестно…» до какого-то «учения о большом взрыве».

Научное мышление не понимает, о чем спрашивает спрашивающий, точнее, для научного мышления такой спрашивающий не совсем здоров, его нужно как-то вылечить, для начала ему нужно предложить какую-то выделенную теорию о каком-то взрыве, даже не понимая ничтожности такой теории для действительно спрашивающего Кьеркегора.

И любая положительная метафизика, ставшая выделенным мышлением31, тоже может предложить какой-то аристотелизм, но это тоже ничтожность. Соответственно, любое вот такое ставшее мышление, переставшее быть мышлением в своем действительном скрытом состоянии, мнит себя нормальным, но оно совершенно неадекватно32. При этом любые попытки с помощью выделенного, даже метафизического положительного мышления поговорить о каком-то действительно-адекватном мышлении превращаются в какой-то бессмысленный абсурд и затем становятся чем-то мертвым, каким-то мировоззрением, идеологией или даже позитивным религиозным учением33… (см. работу Свааба «Мы – это наш мозг»; мы – это наши чувства; мы – это наши гены; мы – это наши родственники; мы – это наше счастье; мы – это наш пол; мы – это наше тело; мы – это наше вчера; мы – это наше пространство; мы – это наше ничто; мы – это наше все… и другое в том числе). И все это в итоге какие-то слабые попытки скрыться от колодца и вместо встречи с ним предложить нечто «действительное», но на самом деле какую-то глупость или какой-то ставший неадекват, формализм, позитивизм, пост позитивизм, пост, пост… В итоге любая научная философия обращается в какую-то абракадабру, в какое-то «непонятное ни о чем», в какое-то схоластическое словоговорение. Но за таким всегда есть нечто другое, нечто скрытое, какая-то странность, которая почему-то и есть адекватность…

Конечно же, обладающие научным мышлением могут с презрением относиться к другому мышлению, но на вопрос о том, «зачем они обладают таким мышлением», у них нет ответа. Соответственно, те другие, это те, кто может думать над любым таким и другим «зачем» и не только «зачем», но и любым «основанием» и не только «основанием». Но любое такое затем после перехода через край небытия станет очередным аристотелизмом. И такой способ «общения с основаниями», их последующая «конкретизация в границах какой-то теории», а точнее, в онтологике, которая на самом деле не может выйти за границы человеческого мышления, – это какое-то проклятие или оковы, наложенные на человеческий разум, которые не позволяют видеть-останавливать происходящее иным образом.

Любое выделенное мышление может игнорировать «разговор об основаниях», и любое выделенное мышление может существовать без разговора об основаниях. Оно может существовать само по себе; так, например, квантовой механике все равно, что есть учение о начале Вселенной или о грамматике языка, а последней все равно, что думает о таком математик. При этом любое выделенное мышление может изображать из себя какой-то разговор об основаниях или утверждать, что оно является каким-то сильным разговором об основаниях. И таких учений достаточно… И любое учение, утверждающее, что оно есть последний разговор об основаниях – это какое-то бесполезное псевдо-учение или по-другому – это какая-то негативная, но обязательно положительная метафизика.

Позитивистская фальсификация знаний о субъекте

Всеобщая позитивистская наука о субъекте, о его присутствии, о происходящем с ним, о том, как он взаимодействует с происходящим – это иногда какое-то слабоумие, некая имитация научности, манифестация какой-то знательности. И такую «науку о субъекте» иногда считают только искусством, то есть чем-то особо выдуманным, относя при этом к действительной науке только нечто особое, некую традицию экспериментального научного мышления о естественных явлениях.