О заблуждениях и истине

Однако желаю, чтобы Грамматисты разбирали свою Науку с большим вниманием, нежели как оную разбирали до ныне. Они признаются, что Языки происходят из такого источника, который выше человека, и что все Законы оных написаны самою Натурою; но сие темное чувствование не великий успех в них произвело, и они ни мало и не подозревают того, что можно бы в Языках найти.

Желает ли кто знать причину сего; она есть следующая: они делают с Грамматикою то же, что Примечатели делают со всеми Науками, то есть, мимоходом взглядывают на Начало, и не имея столько мужества, чтобы рассматривать его долее, углубляются в подробности порядка чувственного и механического, который объемлет все их способности и потемняет в них существеннейшую способность разумения.

И так да уверятся Грамматисты, что поелику Законы Науки их придержатся Начала, как и все прочие, то могут в оных открыть неисчерпаемый источник познаний и Истин, о которых едва ли имеют малейшую идею.

Предложенное здесь малое число оных Истин должно казаться им довольным к приведению их на путь: ежели и в сих увидели они явственно изобразительные знаки способностей Существ умных, то же могут в них увидеть и в отношении к тем Существам, которые не суть умные. В них могут почерпнуть чистое понятие о Началах поставленных над Веществом, ежели просто рассмотрят разность существительного с прилагательным: первое есть Существо, или Начало врожденное, а прилагательное изображает всякого роду способности, какие можно приписать сему Началу: но надлежит паче всего примечать, что прилагательное не может само собою присоединиться к существительному, Равно как существительное одно бессильно произвести прилагательное; и то и другое ожидает высшего действия, которое бы свело их вместе и связало по изволению своему; и так силою сего токмо действия могут они вступить в соединение и обнаружить свойства.

Приметим и то, что ставить кстати прилагательные есть дело мысли и разумения; мысли дело есть усматривать их, или творить, и как бы сообщать вещам, которые хочет ими одеть; и так да признаем разливающееся повсюду свойство сего действия всеобщего, которое мы выше сего заметили; ибо конечно мы везде его находим.

Сверх того сие ж самое действие, сообщив способности, или прилагательные Началам врожденным, или существительным, может по изволению расширять, умалять, и даже совсем брать их к себе обратно, и чрез то привесть Существо в прежнее его недейственное состояние: се образ довольно ощутительный производимого им над Натурою на самом деле.

Но в сем же разрешении Грамматисты могут видеть, не опасаясь обмануться, что прилагательное, которое есть токмо качество Существа, не может стоять без Начала, без подлежащего, или без существительного; напротив, существительное очень может быть значительно в речи без своих качеств, или прилагательных; из чего могут усмотреть отношение к предложенному выше о бытии Существ невещественных, не зависимом от чувственных способностей их; из сего также могут понять и то, что сказано о вечности Начал Вещества, хотя самое Вещество не может быть вечное; понеже оно, будучи токмо содействие соединения, есть не более, как прилагательное.

Потом из сего же могут уразуметь, как мог человек лишиться прежних своих принадлежностей: понеже оные дарованы ему от высшей руки; но ежели притом увидят воистину свой недостаток; признаются, что к возвращению сих преимуществ необходимо нужна помощь той же руки, которая отняла их и которая для обратного отдания оных ничего более не требует от человека, что уже я и прежде сказал, как токмо пожертвования собственной воли.

Могут они еще найти в шести Падежах шесть главных образований Вещества, равно как и описание деяний рождений его и всех перемен, которым оно подвержено. Роды будут им изображением Начала противуположных и непримиримых% словом? они могут учинять множество таковых примечаний, которые? не быв плод воображения, или Систем, удостоверят их в том, что есть всеобщее Начало и что во всем предводительствует та же и одна рука.

О истинном языке

Но доказав сей язык единственный, всеобщий, являемый человеку даже и в самом состоянии его лишения, должен я ожидать, что Читатели мои полюбопытствуют знать, как называется и какого рода есть сей Язык.

В рассуждении имени не могу я удовольствовать их, потому что обещался не именовать ничего; но что касается до роду его, признаюсь, что это есть тот Язык, о котором я уже сказал, что всякое слово его носит на себе истинное значение вещей, и так верно означает их, что дает явственно их видеть. Еще скажу, что это тот Язык, который есть цель желаний всех Народов земли, который тайно руководствует людям во всех их установленияхв котороый тайно руководствует людям во всех их установлениях, в которых каждый из них особливо и тщательно упражняется, не зная того сам, и который стараютс они изобразить во всех своих делах; ибо он столь глубоко в них начертан, что не могут произвести никакого дела, на котором бы не было знаков его.