О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки

Вот краткий ход службы Липранди и последствий ее. Прослужив столько лет, ни он, ни семейство его не обеспечены пенсионом, потому, что он не имеет штатного места, которое затрудняются ему дать, хотя бы второстепенное, третьестепенное в губерниях; тогда, как еще в 1824 году князь Воронцов предлагал Липранди исполнять должность Таврического губернатора вместо Д.В. Нарышкина, внезапно заболевшего, Липранди отказался по неопытности. Граф Перовский два раза предлагал ему губернии, где он думал извлечь из его деятельности пользу; но Липранди, убежденный, что, не имея состояния, никогда нельзя быть в полном значении губернатором – отказывался. Но ныне, как один из вельмож отозвался: «что скажет об этом Герцен!?» Нельзя здесь не заметить еще, что за три дня пред смертью графа Перовского один сановник прислал к Липранди старшего по себе, в ведомстве своего управления, чиновника, спросить Липранди: «может ли он, по смерти графа, которая уже решена, располагать им Липранди, о чем он лично будет просить Государя?» – Липранди отвечал, что, доколе граф жив, – он его не оставит; но что со смертью его, он, конечно будет почитать себя счастливым иметь его своим начальником[1956]. Граф Перовский умер. Липранди ожидал. Месяца через два он спросил приезжавшее к нему лицо с предложением, оно возобновило, а напоследок и вовсе смолкло. Стороною узнано, что и тут опасались Герцена, не щадившего и их самих, с тою только разницею, что на Липранди он нападает единственно за то, что не покрывал мраком дела Петрашевского; что открыл похищенный Клевенским полумильон, и, будто-бы, делает разные предположения об устройстве тайной полиции, где, будто-бы, Липранди служит (этот вздор передан Герцену лицом, едва ли не известным Липранди), а других он величает бестолковыми, неспособными, тупоумными, лакеями, выжившими из ума и лет, взяточниками, позволяющими себе всевозможные насилия и тому подобными эпитетами. А между тем эти лица находят опасным определить в свое ведомство Липранди потому, что это вызовет против них Герцена и Огарева, почерпающих свои идеи из доставляемых отсюда сведений. Липранди обязан был высказаться не столько уже для себя, сколько для детей своих, которые должны, и у нас и за границею где он известен по многим поручениям – очиститься от гнусной клеветы – на их отца павшей.

«… Обязаны навсегда сохраняться в Грузине…» (к вопросу о судьбе архива графа А.А. Аракчеева)

21 апреля 1834 г. дежурный генерал Военного министерства, директор Департамента военных поселений генерал-лейтенант П.А. Клейнмихель получил от военного министра А.И. Чернышева письмо следующего содержания: «Государь Император получив известие о крайне опасном положении графа Аракчеева и вместе с тем о том, что кроме некоторой прислуги никого при нем не находится, изволил изъявить желание, чтобы Ваше Превосходительство, в качестве прежнего его сослуживца и друга, немедленно отправились в с. Грузино для принятия последней воли больного и исполнения всех тех желаний, которые лично до него или до имения его относиться могут. Если бы к прискорбию Его Величества Вы не застали уже в живых графа Аракчеева или вскоре по прибытии Вашем последовала его кончина, в таком случае Государь Император уполномачивает Вас распорядиться преданием тела его земле со всею воинскою почестью, по уставу ему следующею, выгребов для сего в село Грузино потребное число войск от Гренадерского корпуса с артиллерией, а вскоре за тем приступить к разбору бумаг его, отделив от них все, до дел служебных относящиеся, и, составив сим последним подробную опись посредством флигель-адъютанта Игнатьева, которую и доставить ко мне в списке для представления Его Императорскому Величеству, самые же бумаги за общими вашими печатями хранить на месте, приставив караул. Вы, Милостивый государь, вместе с тем примите меры, чтобы и бумаги лично до графа относящиеся или касающиеся до собственных дел самого его и имения, были сбережены в надлежащей сохранности до общего его распоряжения, на основании последней его воли или законоположений, если бы он не оставил завещания, действуя вообще совместно с гражданским губернатором»[1957].

П.А. Клейнмихель прибыл в Грузино 22 апреля утром, и уже не застал Аракчеева в живых. Отдав распоряжения относительно похорон, он в тот же день занялся бумагами графа. Вместе с Клейнмихелем бумаги разбирали новгородский гражданский губернатор Денфер, флигель-адъютант полковник П.Н. Игнатьев и новгородский уездный предводитель дворянства Тырков. За три дня, с 22 по 25 апреля, они «отделили все дела, оставшиеся у покойного, по званиям и должностям на нем лежавшим»[1958].