"О" - значит опустошенный

- Теперь ты это получил. Наконец-то повзрослел. Когда ты уезжаешь?

- Ник еще не проснулся. Мы договорились вчера вечером, и я сказал, что должен поговорить с тобой перед отъездом.

Вот теперь, это задело мои чувства. Что-то было эгоистичное в условиях, которые он поставил сыну. Да, он уезжает с Ником. Но, нет, он настоял на том, чтобы сначала предоставить мне пять минут.

Я прошла в кухню и налила ему чашку кофе. Поставила ее на стол и толкнула в его направлении.

- Спасибо.

Он отпил глоток, гдядя на меня поверх края чашки. Скорчил гримасу и заглянул в чашку.

- Сколько это варилось?

- Я не хочу болтать о пустяках.

Он отставил кофе в сторону.

- Ты не принимаешь это хорошо.

- Совершенно не принимаю это. И мне не нужны объятия. Ты от этого чувствуешь себя лучше, а я чувствую себя как дерьмо.

- Я не делаю это для того, чтобы ты чувствовала себя плохо.

- Но это оказывает на меня такое действие, ясно? Я чувствую себя, как хнычущий младенец. Я могла бы прожить без этого.

- Хочешь, чтобы я разобрал с тобой остальные коробки?

- Как утешительный приз? Нет, спасибо. Я уже это сделала. Я вернула коробки Рути, и мы славно поболтали о Пите, которого она обожала все сорок лет.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я теперь не могу это изменить. Я понятия не имел, что появится Ник. Откуда я знал, что он захочет путешествовать со мной?

- Ты не мог знать. Это не твоя вина. Это всегда должно было быть так. Я думала, что научилась с этим справляться, но нет.

- Было бы лучше, если я бы вообще не приезжал?

- Было бы лучше, если бы мне было все равно.

- Но тебе не все равно.

- Нет.

- Ну видишь, это же хорошо. Мне нравится, что тебе не все равно.

Он улыбнулся и обнял меня, что, конечно, заставило мое лицо вспыхнуть, нос распухнуть, а глаза налиться слезами.

Я засмеялась.

- Черт. Теперь я буду уродиной, да еще чувствовать себя дурой.

- Ты не дура. Ты прелесть. Ты делаешь отвратительный кофе, но я не собираюсь винить тебя.

- Перестань говорить любезности.

Он качнулся, держа меня в объятиях. Это было, как танец на месте, первый раз, когда он ко мне прикоснулся, с тех пор, как приехал. В первый вечер он даже не поцеловал меня в щеку.

Тогда он был еще наполовину сердит на меня, а я все еще возмущалась, что он обвинил меня в том, что я порекомендовала его Питу. Я почувствовала шепот сексуальности, поднимавшийся в моем теле.

Я отступила назад.

- Давай не будем. В этом нет смысла.

- А все должно иметь смысл?

- Да, должно, и я скажу тебе, почему. Это я остаюсь. Я понимаю, почему, и желаю тебе всего хорошего, но не вижу причины, чтобы рисковать своей душой.

- Ты думаешь, я не рискую своей душой?

- Нет.

- Ты ошибаешься.

- Ну, ладно. Давай не будем спорить. Я не хочу, чтобы мы расстались с плохими чувствами.

Если ты вернешься, можем тогда вернуться к этому вопросу.

- Когда я вернусь, а не если.

- Смотри, не сглазь.

Он какое-то время смотрел на меня, и что бы он ни прочел в моих глазах, это оказалось более красноречивым, чем весь наш разговор.

- Хочешь, чтобы я позвонил?

- Нет. Я хочу, чтобы ты отправился, куда ветер тебя занесет. Я хочу, чтобы у тебя были невероятные приключения с твоим сыном. Все остальное может подождать, и если я никогда тебя больше не увижу, я как-нибудь переживу, так что не волнуйся обо мне.

- Достаточно честно. Хотя, звучит сурово.

- Я буду скучать.

- Уже лучше. Я дам о себе знать, когда смогу.

И с этими словами он ушел. Когда за ним закрылась дверь, я подождала, пока не услышала, как завелся мотор его «порше», а потом затих, когда он уехал.

Я подняла блюдце и вылила скисшее молоко в раковину. Освободила и вымыла колбу кофеварки, вымыла и блюдце, таким образом восстановив порядок в своей маленькой жизни.

Проверила реакцию Эда.

- А ты что можешь сказать?

Он вежливо сел, и мы обменялись долгим взглядом. Он лениво моргнул, и я моргнула в ответ, что, как я позже узнала, называется кошачьим поцелуем.

Когда зазвонил телефон, я показала пальцем Эду. - Сиди.

Подошла к письменному столу и сняла трубку.

- Привет, Кинси. Это Эрон Блумберг.

- Привет, Эрон. Как дела?

Это я была такой милой после душераздирающего расставания. Действительно, я должна была реветь белугой, но я сделана из более крепкого материала.

- Все хорошо, спасибо. Я звоню потому, что мы получили отчет о вскрытии и анализы по Дэйсу, и я подумал, что ты захочешь взглянуть.

- Как быстро. Я не ожидала услышать вас так скоро.

- Прошло десять дней. Это нормально. Дело не было сложным. Я послал тебе копию отчета доктора Палчек, но могу вкратце рассказать по телефону.

- Прекрасно.

- Я расскажу тебе формальную версию, а потом отвечу на вопросы. Причиной смерти стал отказ работы печени из-за хронического алкоголизма. Отсюда и желтуха. Никаких сюрпризов.

- Точно.

- Еще он страдал от алкоголического кетоацидоза. Мы говорим об избытке кетонов в крови.