Об Екатерине Медичи

– Я надеялась, что вы, может быть, встретите в Экуане горбуна, это человек с головой, – сказала она, обращаясь к Киверни.

– Он был там, ваше величество, но он не мог уговорить коннетабля стать его союзником. Господин де Монморанси мечтает свергнуть Гизов, из-за которых он сейчас в опале, но он не хочет потворствовать ереси.

– Которая истребит этих людей, мешающих королю управлять страной? Ей-богу, надо добиться, чтобы эти вельможи сами уничтожали друг друга, как этого добился Людовик Одиннадцатый, величайший из наших королей. В этом королевстве четыре или пять партий, и самая слабая из них – это партия моих детей.

– Реформаты борются за идею, – сказал Карло Гонди, – а партии, которые сокрушил Людовик Одиннадцатый, действовали во имя одной только выгоды.

– За выгодой всегда стоит какая-нибудь идея, – возразил Киверни. – В царствование Людовика Одиннадцатого этой идеей были ленные владения…

– Сделайте еретиков своим орудием, – сказал Альберто Гонди, – и вам не придется марать руки в крови.

– О боже! – вскричала королева. – Я не знаю ни какими силами располагают эти люди, ни каковы их планы, и у меня нет надежных путей, чтобы установить с ними связь. Если я сделаю какие-то шаги в этом направлении и меня выследят – то ли королева, которая стережет меня, как младенца в колыбели, то ли эти двое тюремщиков, которые никого не пропускают в замок, – меня подвергнут унизительному изгнанию: отправят во Флоренцию под конвоем, который возглавит кто-нибудь из самых неистовых приспешников Гизов! Благодарю вас, друзья мои. О, невестка моя, желаю тебе когда-нибудь стать пленницей у себя в доме; тогда ты узнаешь, какие страдания ты мне причиняла!

– Что касается самих планов, – вскричал Киверни, – то герцог и кардинал их знают! Но эти две лисы умеют молчать. Добейтесь, ваше величество, чтобы они вам их рассказали, и я сделаю для вас все, что смогу, – я договорюсь с принцем Конде.

– А каковы же те решения, которых им не удалось от вас скрыть? – спросила королева, указывая на обоих братьев.

– Господин де Вьельвилль и господин де Сент-Андре только что получили приказания, которые нам неизвестны; но, по-видимому, гофмаршал сосредоточивает свои отборные войска на левом берегу. Через несколько дней вас переведут в Амбуаз. Он уже приходил на эту террасу, чтобы осмотреть местоположение замка, и он находит, что Блуа не годится для его тайных замыслов.

– Но что же ему еще надо? – спросил Киверни, указывая на окружающие замок обрывы. – Ни в одном другом месте двор так не защищен от нападения, как здесь.

– Отрекитесь или царствуйте! – сказал Альберто на ухо королеве, которая погрузилась в раздумье.

Тайная ярость закипела в груди королевы; дрожь пробежала по ее прекрасному, цвета слоновой кости лицу; ей ведь не было и сорока лет, и целых двадцать шесть из них она прожила, не пользуясь никакой властью, при французском дворе, несмотря на то что прибыла во Францию с намерением все захватить в свои руки. Из уст ее вырвалась ужасная фраза на языке Данте:

– Пока сын мой жив, ничему этому не бывать… Он околдован своей молодой женой, – добавила она после паузы.

Это восклицание Екатерины было внушено странным пророчеством, которое за несколько дней до этого она услышала в замке Шомон, на противоположном берегу Луары, куда ее повез Руджери, ее астролог, и где она хотела узнать у одной знаменитой гадалки судьбу своих четырех сыновей. Гадалка эта была втайне привезена сюда Нострадамусом[104], главою всех врачей, которые в этом великом XVI веке, подобно Руджери, подобно Кардано, Парацельсу и многим другим, занимались оккультными науками[105]. Эта женщина, о жизни которой история ничего не знает, сказала, что царствование Франциска II продлится всего только год.

– Что вы об этом думаете? – спросила Екатерина у Киверни.

– Начнется сражение, – ответил этот рассудительный человек. – Король Наваррский…

– Скажите лучше – королева! – поправила его Екатерина.

– Да, конечно, королева, – улыбнувшись, сказал Киверни, – во главе реформатов поставила принца Конде, а тот, будучи младшим в роде, может пойти на все; вот почему господин кардинал поговаривает о том, чтобы вызвать его сюда.

– Пусть только он приедет, – воскликнула королева, – и я спасена!

Так вот вожди великого движения французских реформатов угадали в Екатерине свою будущую союзницу.

– Самое забавное, – воскликнула королева, – это то, что Бурбоны хотят обмануть гугенотов, а господа Кальвин, де Без и другие хотят обмануть Бурбонов; хватит ли у нас сил, чтобы обмануть и гугенотов, и Бурбонов, и Гизов? Перед тем как сражаться с тремя такими врагами, надо все хорошенько обдумать.

– У них нет короля, – ответил Альберто, – и победа всегда будет за нами, потому что на нашей стороне король.

– Maledetta Maria![106] – процедила Екатерина сквозь зубы.

– Лотарингцы уже подумывают о том, чтобы лишить вас поддержки горожан, – сказал Бирага.