Об эскалации

Конечно, исход не обязательно должен быть нерешающим: одна из сторон может обладать очевидным значительным стратегическим превосходством, или просто иметь большее мастерство, удачу или решимость. Также возможны, хотя часто упускаются из виду, неожиданные тактические приемы или эффекты оружия, которые могут принести значительную победу той или иной стороне. Эти возможности указаны во втором и четвертом вариантах выше, где одна сторона терпит поражение, но все еще имеет возможность нанести большой урон противнику. Победитель может пригрозить побежденной стороне массовым уничтожением, указывая, что такая угроза заслуживает доверия, поскольку, хотя он и рискует нанести большой ущерб, он считает, что ущерб будет терпимым; в то же время он может указать на возможность заключения мирного договора, который может отражать огромную разницу в угрозах между двумя сторонами, но при этом быть далеко не безоговорочным. Проигравшей стороне может быть позволено сохранить значительные силы сдерживания, что увеличит ее способность полагаться на выполнение обещаний победившей стороны. Что касается нового внезапного нападения, то победившая сторона может рискнуть тем, что проигравшая сторона сохранит силы сдерживания, поскольку она обладает большими силами сдерживания, и сдерживание, вероятно, снова сработает в послевоенный период. Всегда будет существовать возможность предательства со стороны превосходящей стороны, но ситуация не будет сильно отличаться от довоенной ситуации, в которой сдерживание могло быть достаточно стабильным, даже если оно было асимметричным. Более вероятная сложность заключается в том, что после прекращения боевых действий у превосходящей стороны может не оказаться убедительной угрозы принуждения.

 

Наконец, одна из сторон может настаивать на безоговорочной капитуляции. Я уже предположил, что обычно эта альтернатива должна быть отвергнута. Иными словами, стратегия даже всеобщей войны должна предусматривать достижение какой-то ограниченной цели. Это кажется непонятным многим опытным и информированным людям; они утверждают, что если страсти Первой и Второй мировых войн заставили или заставили нас провозгласить неограниченные цели, то еще больше будут страсти Третьей мировой войны с ее гораздо большими разрушениями. Некоторые утверждают, что следует стремиться к полной победе: единственным возможным оправданием Третьей мировой войны было бы установление международной власти с адекватным контролем над вооружениями (например, мировой империи или мирового правительства), и что установление такого порядка может оказаться невозможным, если одной из сторон будет позволено сохранить независимость действий.

 

Приведенные выше аргументы имеют силу, но, вероятно, вводят в заблуждение, по крайней мере, в том, что касается вероятных случаев. Во-первых, и это наиболее очевидно, непосредственные опасности, связанные с требованием безоговорочной капитуляции, могут значительно перевесить возможные долгосрочные преимущества. Во-вторых, маловероятно, что у лиц, принимающих решения, будет время для того, чтобы на них сильно повлияла реакция широкой общественности. Как я уже говорил, такая война, скорее всего, будет короткой; и объективные вопросы риска и разрушений, вероятно, перевесят эмоциональные соображения. Наконец, излишне пораженчески полагать, что невозможно организовать мир, если у противника останется хоть какая-то независимость; не менее вероятно, что в результате необходимых компромиссов такой согласованный порядок, в какой бы форме он ни был, окажется более практичным и жизнеспособным, чем тот, который будет навязан победителем в одностороннем порядке.

 

Какими могли бы быть ограниченные цели в случае войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом? Отчасти они будут зависеть от того, как началась война. Если, например, Советский Союз начал наземное наступление в Европе, нашей минимальной целью может быть остановка его продвижения или вывод войск из Западной Европы. Более амбициозной целью может быть требование освободить страны-сателлиты Восточной Европы от советского военного господства и ограничить советские войска нынешними советскими границами. Дополнительным требованием (которое не обязательно должно быть частью переговоров в военное время) может быть разрешение - или принуждение - сателлитам провести действительно свободные выборы, возможно, под нашим наблюдением.

 

Другой возможной целью может быть откат самого Советского Союза к границам, существовавшим до Второй мировой войны. Или можно было бы стремиться к частичному разоружению Советского Союза с проведением некоторой инспекции. Если бы США чувствовали себя достаточно сильными и защищенными, они могли бы потребовать, чтобы Советский Союз был не только частично разоружен, но и подчинен какому-либо международному органу.