Об этой любви никто не должен знать. Инесса Арманд и Владимир Ленин

В июле, уже на позднем сроке беременности, Инесса решает уехать в Швейцарию со всеми своими детьми, но без мужчины, с которым она решила жить. Она предпочитает родить вдали от России, чтобы не возбуждать в высшем обществе ненужные слухи и из уважения к Александру, пока еще официальному мужу. Но здесь кроется еще и другой мотив, личного плана. В последние месяцы ее жизнь была сродни урагану; она с трудом понимала, как ей в ее новом положении жить дальше, как совмещать одновременно столько вещей: заботу о детях, любовь к Володе, мысли о дальнейшей судьбе России, привязанность, которую она продолжала испытывать к Александру. Ей нужна передышка, чтобы подумать, в каком направлении двигаться дальше. В Швейцарии она совершает прогулки, читает, размышляет, отдыхает. Она часто ездит в Женеву и заходит там в магазин русской книги Куклина, где встречаются русские политэмигранты и где, по слухам, кроме книг, можно купить и паспорта. Здесь она слушает выступления Луначарского, молодого марксиста, которому, как ей кажется, уготовано блестящее будущее; она размышляет над тем, что нужно сделать, чтобы сбросить ярмо царской тирании.

В мае 1904 года она решает вернуться в Москву и садится в поезд вместе с детьми, новорожденным, няней и слугами. Ее облик, ее одежда, все ее поведение говорит о том, что эта женщина принадлежит к высшему обществу, не говоря уже о том, что она занимает купе в первом классе. На границе с Россией никто не смеет приблизиться к этим изящным чемоданам и побеспокоить строгую элегантную даму, путешествующую со своей семьей. Полиция проводит формальную проверку. Это ошибка: в чемоданах двойное дно. В детский багаж, а также в вещи няни Инесса положила сотни запрещенных книг, множество копий «Искры», нелегальной газеты русских социал-демократов, созданной Лениным, Мартовым и Подрезовым. Начинается первый акт новой жизни, которую отныне и навсегда – так она решила – она посвятит революции.

В царских застенках

«Однажды я проснулась от страшного шума: у нас в комнате хозяйничали полицейские. Они все перевернули вверх дном в нашей комнате, даже наши детские кроватки. Мама стояла рядом с нами совершенно спокойно. Улыбнувшись мне, знаком попросила не плакать». Так вспоминает о том февральском дне 1905 года Инна, третий ребенок Инессы, в то время ей было шесть лет. В четыре часа утра полиция ворвалась в квартиру, где она жила с матерью и дядей Володей. Старших детей предупредили о возможных обысках, но самые маленькие, Варя и Андрей, стали громко плакать. «Они не понимали, что происходит», – пишет Инна.

Полиция ищет оружие и нелегальную литературу. В соседней комнате полным-полно листовок и запрещенных книг. В этой комнате живет Ваня, студент, сын одного из слуг в доме Армандов, которому эта семья дала образование. Инесса предложила ему жить в их квартире на Арбате, потому что он помогал ей в подпольной работе. В комнате, которую занимают Инесса и Володя, полиция находит револьвер и пули. Наверное, они принадлежат Ване, который, согласно указаниям революционной социалистической партии, в случае необходимости может применить оружие и взрывчатку. Инесса и Володя, примыкавшие к социал-демократам, все отрицали. И вот все трое арестованы. У самого порога Инесса шепнула Инне: «Никому не говори, что меня арестовали». И девочка сохранила это в тайне.

Несколько месяцев, последовавших за вступлением в социал-демократическую партию, Инесса без устали вела активную работу: с большим для себя риском организовывала собрания, рассказывала об идеях ссыльных руководителей, раздавала книги, тайно вывезенные из Швейцарии, и пропагандистские листовки. Всюду росло недовольство, и в Москве все чаще можно было увидеть стихийные уличные митинги. Все явственнее проявлялось желание свергнуть царскую систему. А в ответ ужесточались репрессивные меры: всюду проверяли документы и применяли силу. Митинги против царя часто заканчивались кровопролитием. Тот же Ваня – студент, живущий в семье Арманд, – был ранен во время стычки на площади и пришел домой, истекая кровью. «Нет таких слов, чтобы описать тебе мой страх, – пишет в связи с этим Инесса Александру, – дети, наверное, никогда этого не забудут».

Озабоченность царского режима небезосновательна. Пламя мятежа с пугающей скоростью перебрасывается из одних областей бескрайней России в другие. В 1904 году возросло число уличных протестов, много раз закрывались заводы, студенты организовывали шествия, железнодорожные служащие примыкали к революционному движению, зародившемуся среди крестьян. В 1905 году беспорядки усилились.