Читаем Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы полностью

Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Ярослав Александрович Галан , Ярослав Галан

— Прошу извинить меня, миссис, если мой словарь отличается от словаря покойной маркизы Рамбулье. Но стоит перелистать один номер нью-йоркского «Тайма», когда там пишут о нас, чтобы забыть о версальских манерах... Что же касается войны, «третьей войны», то вряд ли ваши комбинаторы отважатся ее начать. Ведь и они уясняют себе, что у атомной бомбы два конца и что до сих пор еще неизвестно который из них был лучше...

— Это звучит как угроза!

— Нет, как предостережение.

— И все это из-за этих жалких «ди-пи»[11]?

— Жалких? Я вижу, что даже дамские часики могут иногда послужить пособием для изучения истории. Суть дела не в «ди-пи», они лишь симптом.

— Назревающего конфликта?

— Нет, назревающего разложения. Вы знаете не меньше, если не больше, чем я, хотя ваши уста и сомкнуты печатью сговора.

— Позвольте! Сговора?

— Да. Иначе нельзя назвать то, что здесь творится. А что творится, вы и сами знаете. Вашу армию разъедает спекуляция и праздность. В созданной вашими заправилами моральной атмосфере трудолюбивые, честные янки на глазах превращаются алкоголиков и громил. Вы загадили в глазах джи-ай военный мундир, ибо, прикрываясь им, делаете все что угодно, кроме того, чего джи-ай ждал, надевая его перед отправкой в Европу на смертный бой с фашизмом. Теперь он видит, как вы нянчитесь с недобитыми фашистами, как позволяете им спекулировать и красть, как воспитываете их методом почти принудительного безделья, как даже тех из них, кто попал в Германию, конвоируемый штыком гитлеровского жандарма, и хотел бы вернуться домой, к труду, отдаете в жертву своре квислинговских террористов. Охваченные жаждой капиталистической наживы и страхом перед утратой возможности наживаться, вы вместе с англичанами создаете в Европе резерв фашизма, создаете его на немецкой земле, в этой колыбели нацистского сатаны, в этом очаге и рассаднике самой страшной инфекции. Предоставив джи-ай самим себе, вернее джинну и всем смертным грехам, вы творите по методам гестапо и «ОВРА» другую армию, армию на все готовых политических гангстеров, которым предстоит продолжать в своих странах начатую с благословения Гиммлера кровавую работу, на этот раз в интересах ваших империалистов. Ваши и канадские власти готовы даже пустить часть этих гангстеров в свои страны, ведь их прошлое и настоящее дает гарантию, что в них ваши комбинаторы получат преданнейшую гвардию, готовую устроить хоть и все триста шестьдесят пять варфоломеевских ночей в году.

— Любопытно! Варфоломеевских ночей? У нас? А где же вы видите наших гугенотов?

Бледная гримаса на лице миссис Маккарди указывала на ее желание улыбнуться.

— Где? Во всяком случае, не в династии Гуверов. Да неужели вы думаете, что надо идеализировать американский народ, чтобы не потерять веру в него, в простых, трудовых людей Америки?

Этот вопрос остался риторическим. Миссис Маккарди молчала. И, только когда в разогретом воздухе замелькали башни Мюнхена, она скромно откликнулась:

— Вы вспомнили о вере. Можно узнать, где этот феникс водится? Может быть, тоже в Египте?

— В Египте наверняка нет; там британский лев оставил бы от него одни перья.

Джип весело запрыгал по распаханной бомбами улице. Мы приближались к перекрестку, где я должен был попрощаться с моей спутницей.

— Я искренне завидую вам всем,— сказала она.— Если у меня и оставались какие-то клочья веры в человека, то их смешал с землей снаряд, растерзавший моего Келли-. И, вероятно, именно поэтому я служу не столько ЮНРРА, сколько... Вы меня поняли, сэр?

Миссис Маккарди смотрела так, точно искала в моих глазах сочувствия.

— Сколько одному из династии Гуверов, да? Я вас понял, миссис Маккарди...