Читаем Оба-на полностью

Этой проблеме примерно столько лет, сколько лет «дружбы» человека с лошадью (примерно 5 тысячелетий). У оседлых земледельческих народов главным решением этой проблемы могла быть самоорганизация и выделение из своей среды особого войска, такого же мобильного, как и степняки. А в Европе русские земли ближе всех к Великой азиатской степи, и, значит, у них та проблема стояла острее чем у остальных.

Научная «молодость» казачества, как социального явления, видимо, и привела учёных к мысли, что слова «казак» и «казна» заимствованы из тюркского языка (а вот слово «стан» почему-то у них уже русское). Хотя в вышеуказанной группе слов они — как в родной семье. Поэтому я иного мнения.

Скорее всего казачество, как идея самообороны, оказалось не жизнеспособной, и давно сметённая объединёнными кочующими ордами степных народов, рвущимися в Европу (примерно с 1 по 14 века), кануло в лету и всеми забылось на это время.

Казак — слово, собранное по тому же принципу, что и слово «рыбак». Его особенность и редкость заключается в его симметричности. Не знаю как это объяснимо в тюркских языках, но в русском просматривается своя логика.

Путь воина труднее всего сочетается с путём к Богу, чем иной другой. Ведь лишая жизни людей, он вмешивается напрямую в промысел Божий. И здесь сильно возрастает ответственность за содеянное перед ним. Симметричность слова указывает, что его душа после смерти в зазеркалье так и останется душою казака. Это означает, что при её повторном воплощении он заранее желает и согласен заполучить опять судьбу казака, и знает, что, если в прошлой жизни он ошибся или был не прав, то может в новой жизни заполучить судьбу невинно убиенной или замученной жертвы.

Законы внутринародной жизни обычно довольно постоянны во времени, но отправляясь в военный поход, каждый раз казак должен получать новый наказ: что можно делать в краю неприятеля, а что нельзя. Ведь война — это способ его разумного проучения. Без подобного отношения зла в мире не уменьшить. Бездумная месть только его плодит.

Слово «заказ» аналогично по образованию со словом «закон», но их сути довольно не схожи. В военное время заказ от атамана — это большой риск своей жизнью, но и возможность проявить свою удаль, храбрость, доблесть. Это добровольный выбор, и удел не многих. Потому для остальных они — герои, свершившие запредельное, или почти невозможное, или павшие смертью храбрых. Потому в слове и стоит приставка «за».

Военный поход трудно осуществим без соответствующего материального обеспечения (довольствия) войска. Без него войско не отличить от прожорливой банды разбойников. Достижение цели — навязывание своей воли неприятелю — тоже без него осложняется. Поэтому полна казна — есть путь для верующего в Бога воина. Казна пуста — этот путь намного усложняется, рискуя обратиться в свою противоположность. Потому — «на».

Выше мы определили, почему в русском счёте обилие синонимов в начале исчисления. Тогда для чего, прежде всего, человеку нужна речь? Наверное, прежде всего, для того, чтобы описать словами тоже самое. Поэтому практически у всех славянских народов сказать = каз+ать. То есть словами описать или словами помочь найти человеку, прежде всего, его главный жизненный путь. Или указать на ошибки.

Жизненные пути героев (пример молодым для подражания) раньше описывались сказами. Затем, если много раз они пересказывались от поколения к поколению, они постепенно перерождались в сказки.

Ареной былых боевых действий казаков обычно была степь между лесной Россией и Азовским морем. Лучшие места для единения с Богом — это конечно же вершины гор. И чем выше, тем лучше, тем ближе к Богу. А если их рядом нет? Тогда, наверное, лучше — на краю водной стихии. Ведь она, по мнению предков, на много больше, мощнее, разумна и потому ближе к Богу, чем любой человек. Может поэтому море и носит такое понятное нам имя — Аз+зов? А два «з» в слове могли легко со временем слиться в одно.

Имеет некоторое распространение точка зрения, что правильное название континента — не «Азия» а «Асия». Видимый смысл слова: страна асов. Один из аргументов: название на одной древней европейской карте — «Asiа». Но та гипотетическая страна — далеко не весь континент. Привычное же звучание слова, как правило, сохраняет заложенное в него истинное значение. Так и здесь оно дарит очень интересный и такой же глубокий смысл: «Аз+и+я». С точки зрения предков: самая высшая ценность в жизни каждого человека может быть только одна: его личные отношения с Богом. У любого живущего на этом континенте. Остальное — второстепенно. Видимо они ставили себе такую конечную миссионерскую цель.

Если читатель с этой трактовкой согласится, то ему легко будет представить: кто мог дать такое имя континенту, и кому было «по плечу» в далёкой древности разнести его нему. Используя просторы Великой Степи. Причем так, что все с этим уже очень давно согласились.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза